Бегущий призрак споткнулся в искреннем изумлении.
И обнаружил, что смотрит в такую же полную мрачного злорадства улыбку, как его собственная, на лице полупрозрачной женщины в лёгких кожаных доспехах. Её непокрытые шлемом волосы свободно развевались. Она повисла в воздухе, неподвижно, как щит, преграждая путь к задыхающемуся, сопящему старому лорду.
— Ты осмелился войти в мой дворец, чтобы убить человека, в нарушение моих законов, в моём королевстве? — прошептал призрак Алусейр Обарскир. Ужасная улыбка по-прежнему играла на её губах. — Приготовься заплатить мою цену.
Амарун, шатаясь, вышла из дворца и начала падать на улицу — но серебряные локоны поймали её, и сильная рука снова помогла ей выпрямиться.
— Тихо, Эл! — произнесла Шторм, обнимая оглушенную танцовщицу сзади. — Тихо!
Эл?
Не веря своим ушам, Мэншун смотрел на двух женщин по ту сторону улицы.
В следующее мгновение он покинул разум Корлета Фентабля с беззвучным воплем страха и ярости, в безоглядной спешке, бросив сенешаля пускать слюну и шататься так же сильно, как танцовщица. Его никакая Шторм Среброрукая не поймала, и Фентабль резко рухнул лицом на мостовую.
В следующее за этим мгновение созерцатель размером с голову младенца вылетел из его мантий и нырнул в ночь.
Отвисли челюсти, раздались крики, и Мэншун смутно припомнил, что по улице спешили какие-то пурпурные драконы, услышавшие взрыв.
Ба! Прямо сейчас его не волновало, узнает ли мир о том, что младший сенешаль носит под мышками созерцателей.
Эльминстер из Долины Теней был жив!
Потребовалось на удивление мало времени, чтобы пересечь усеянные особняками, шпилями, башнями и куполами улицы и достичь открытого всем ветрам окна дома Трусильверов.
Леди Делейра Трусильвер заметила созерцателя раньше своих горничных, и резко приказала всем слугам покинуть комнату. Если кто из них и увидел, как она достаёт какую-то подвеску из открытой шкатулки на прикроватном столбике, или вынимает кинжал из ножен, прикреплённых к тому же столику снизу, виду они не подали.
Мэншун проигнорировал подвеску и кинжал и не стал тратить время на любезности.
— Талан, — приказал он, — найди волшебника Эльминстера, который всё ещё жив и использует не принадлежащие ему тела. Убей любого, в кого он вселился — уничтожь полностью. Убедись, что он мёртв, затем позови меня, чтобы я проверил. Поторопись!
— Как я его узнаю? — спросила она, бросив и кинжал, и подвеску.
Созерцатель ринулся к ней, как огромная оса, размахивая глазными стеблями.
Она почти сумела не вздрогнуть, когда глазные стебли скользнули в её ноздри и уши и задержались там на то ускользающее мгновение, какое потребовалось Мэншуну.
Он передал в разум Талан образ Амарун Белой Волны — шатающейся в дверном проёме, глядя в никуда, вокруг поднятых рук пляшет молния — затем убрал молнию из этого видения.
— В этом облике он скрывается сейчас.
Созерцатель подался назад достаточно, чтобы одарить госпожу Делейру Трусильвер угрожающим взглядом.
— Найди Шторм Среброрукую и заставь её рассказать, кто — Эльминстер, а кто — нет. Не убивай её, пока не будешь уверена. Но после — убей. В первую очередь твоя задача — закопать Эльминстера поглубже!
Глава 18
Сейчас я иду охотиться
Шторм покачнулась, всхлипнув от боли. Магия изливалась из тела в её руках, с треском сталкиваясь с дворцовыми печатями.
Там, где магия Эльминстера ударяла в печати, а печати ударяли в ответ, возникала энергия. Она клубилась вокруг Шторм и Амарун, сначала похожая на огонь и кислоту, затем скорее на солёный кнут рабовладельца, который давным-давно довелось испытать Шторм… или на вихрящиеся, безжалостно острые грани начарованного жрецом барьера сотен клинков…
Чтобы спасти их обеих, она вытолкнула Амарун в ночь, подальше от печатей. Назад на Променад, где Шторм тяжело упала на колени. Амарун осела мёртвым грузом у неё на руках.
Внезапно её окружило кольцо мечей, сверкающий круг смертоносных лезвий.
— Сдавайтесь! — рявкнул пурпурный дракон. — Покажите пустые руки и назовите себя.
Шторм посмотрела на него, задыхаясь, и подавила боль достаточно, чтобы сказать:
— Мы боевые маги, солдат! Горим изнутри от дикой магии! Ради вашей собственной безопасности, отойдите от нас и от того дверного проёма прочь!
Солдаты разом побледнели и отступили. Содрогнувшись, Шторм обхватила Амарун и покатилась, унося их обеих дальше по улице. Два дракона подозрительно двинулись за ними, но были отозваны меч-капитаном.
Стиснув зубы, Шторм поднялась, потащив за собой по-прежнему слепую, оглушённую Амарун, и медленно повела танцовщицу в ночь.
— Эл? — прошипела она, когда они достигли входа на боковую улочку в дальнем конце Променада.
Единственным ответом был нечленораздельный слабый стон.
Дальше по улице она заметила сгорбленного, спотыкающегося человека, который убегал прочь от них. Он был окутан блеклым, слабо мерцающим синим пламенем.
— Показали призраку, что по чём, — громко прошипела Шторм.
Когда она это сказала, далёкая фигура повернула за угол и исчезла.
Призрак синего пламени, которого не впечатлила её улыбка, атаковал бесстрашно, с собственной ухмылочкой, уверенным, почти беззаботным ударом.
Алусейр ловко отбила его меч в сторону своим призрачным клинком, и продолжая движение, ловким изгибом глубоко порезала ему бок, подлетела ближе, разрезая торс. Кончик меча проскрежетал по рёбрам, устремившись к горлу.
Синий огонь отступал перед серебряно-серым туманом её меча, расступаясь и темнея, обнажая человеческое тело. Алусейр ринулась вверх, уходя от его бешеной контратаки, и рубанула противника по тыльной стороне его сжимавшей меч руки, прямо над локтем.
Меч синего призрака прозвенел на дворцовом полу, Алусейр развернулась и налетела на него снова. Она не осмелилась попробовать прямой выпад или обезглавливающий удар, поскольку каждое прикосновение огненной ауры призрака к её мечу — который являлся частью самой принцессы, обретая плотность по её воле из той же призрачной эссенции, из которой состояло всё тело Алусейр — пожирало её не-жизнь.
Было бы глупостью убить этого нарушителя ценой её собственного существования и оставить её возлюбленный дворец совсем без охраны.
Так что она ограничилась рубящими ударами по рукам и корпусу, кружа вокруг противника в бесконечном кружеве острой стали, заставив его сжаться за собственным клинком, всё больше и больше угасая.
Призрак синего пламени вдруг резко рванулся и бросился бежать с криком боли и ужаса, бросившись прочь из дворца, дико махая мечом в попытке защититься от клинка Алусейр.
— Враг по крайней мере был заметно ослаблен, — удовлетворённо сказала призрачная принцесса пустому коридору, остановившись прямо перед бурлящим хаосом нарушенных, пытающих восстановить свою целостность печатей, чтобы проследить, как призрак несётся по Променаду. Он свернул на боковую улочку и продолжал быстро удаляться.
Снаружи драконы помогали бормочущему что-то младшему сенешалю Фентаблю встать на ноги. Он казался пьяным или оглушённым, а солдаты, придерживающие его, взволнованно говорили о «созерцателе, как в легендах, только размером с детский горшок!»
Один из них держал лезвие своего меча у горла Фентабля.
— Я слыхал о таких. На одной из лекций старика Даргуста о глазных тиранах, два года назад. Он говорит, что некоторые из них по-прежнему скрываются в сердце Хуллака, выжидая, пока не представится шанс захватить королевство!
— Ну, а я слышал, что некоторых видели прямо здесь, в Сюзейле! — проревел старый дракон. — Забудь о далёких лесах, от которых следует держаться подальше, у нас тут…
Хмурясь от любопытства, Алусейр подалась вперёд, чтобы лучше слышать.
И в этот момент нечто тяжёлое и острое пронзило её сзади, толкнув вперёд на кипящие печати.