И я вышла из комнаты. Протопала по общему коридору, спустилась вниз и вышла на улицу, где возле колодца уже кто-то умывался. Такое у нас только летом. К холодам все окна основательно законопачиваются, а в комнатах начинают топиться маленькие камины. Когда же на дворе стоят совсем уж жуткие морозы, каждый со своим спальным мешком идёт в общую столовую. Там и печь большая, и людей сразу набирается много. Все они старательно дышат. Становится тепло. Хотя за стенами сорок градусов ниже нуля. Обычно общие ночёвки бывают очень весёлыми.
И умываемся мы зимой всё-таки в тёплой уборной. Достаточно современной для Заозёрья. Впрочем, и находится она не здесь, а где-то в Красноярске. Так сказать, магия переходов.
После завтрака мы с Варькой демонстративно взяли корзины¸ надели ветровки с капюшонами (просто средства от насекомых недостаточно) и направились к выходу. Тут же на пути вырос попечитель. Мы посмотрели в добрые серые глаза и одновременно вздохнули.
– А прихватить с собой старших учеников?
Нашему попечителю не так давно перевалило за сорок. Но у него уже хватало седины в волосах. Душой, однако, Виктор Владимирович оставался молод. Правда, Варькина бабушка, та, которая из Петербурга, уверена, что душа вообще никогда не стареет. Ну, уж не знаю… попечитель любит побренчать на гитаре, смотаться в киношку и одевается современно. Броско. Сейчас он стоял перед нами в голубых джинсах с фабричными дырами, красно-клетчатой фланелевой рубашке с закрученными до локтей рукавами, а на макушку сдвинул тёмные очки какой-то крутой марки. Вероятно, только что со двора пришёл, а там солнце. Не так уж часто в этих широтах оно светит столь ярко.
– Мы же недалеко, – пробормотала я. – Никуда не уйдём. Честно.
– И всё-таки… одних вас отпускать ох как не хочется.
– Кто с нами пойдёт? – начала жаловаться Варька. Она могла продолжить тему, но вступила я:
– Вы же знаете, что старшие не любят сопровождать младших. Славик с Игорем только завтра появятся. А остальным сейчас доступ в города открыт. Да и не так уж мы с ними дружны, с теми, кто сейчас в Заозёрье.
– Ника, надеюсь, с вами не собирается? – впился в меня взглядом Виктор Владимирович.
– Нет. Что вы? Она ещё слаба.
– Конечно. Глядя на ожог от кольца на её пальце можно подумать, что она открыла все переходы современности.
– Это на Поляне-то? – неубедительно хмыкнула Варька.
Ника старательно прятала палец, когда попечитель приходил её навещать, но он всё-таки углядел красную полосу. Или кто-то проболтался. Мы ведь искали крем от ожогов по всему этажу.
– Обереги от животных взяли? – строго спросил Виктор Владимирович.
– Нет ещё. На выходе, – пообещала я.
Возле ворот на специальном крюке всегда висели металлические пластинки, похожие на медали. На них Заозёрский кузнец, далёкий предшественник современного, нанёс особые символы. Ещё древние ходоки обнаружили, что того, кто несёт на себе такой символ, в лесу не трогают дикие звери. Как будто договор какой с животными заключили. Жалко, что на комарьё наличие медальки не действует.
– А учебники когда читать станете?
Ой, учебники… не тянулись у меня к ним руки. Сейчас я перечитывала романы Агаты Кристи.
– Да мы недолго, Виктор Владимирович, – сказала Варька, – как только вернёмся, так сразу за французский.
На иностранные языки во всех школах ходоков особый упор. Путешествуем же по миру.
Едва мы выбрались за ворота и сошли с аллеи стеночек на тропку, как я дала волю языку:
– Знаешь, что я обо всём этом думаю?
– Догадываюсь.
– Нике на её почту пришло приглашение попасть в список коллекционеров. Я думала, она где-то рекламу увидела, а оказывается… То есть Ступицын сразу на неё охотился. И знает о ней достаточно. Кто она, где живёт, электронный адрес. Он её просто вылавливал. Даже знает, что она монеты собирает. Он Нику для чего-то хочет использовать. Как он сказал? «…я нашёл ключ к своему богатству»? Или что-то вроде этого. Это всё из-за её возможностей. Знаешь, однажды я слышала, как папа корил маму за то, что она хвалится достижениями Ники. Он сказал, что у его дальней родственницы приблизительно такие же способности водились. И её в детстве похитили какие-то злодеи, которые хотели, чтобы она трудный закоулок проложила. Клад искали. Мне кажется, история повторяется.