Странные дороги поворачивают, вихляют, случается, закручиваются в спирали, сменяются лестницами, раздваиваются, растраиваются или раздесятиряются и в итоге приводят в большие залы с колоннами, в места обитания чудовищ. Там всегда темно, путешествовать следует с фонариком. Но именно свет и раздражает бесформенных. Они живут в полной тьме. И только в странных переходах.
Я читала отчеты исследователей. Они рассказывали, как натыкались в круглых залах на немалые валуны серого или коричневого цвета. Их можно принять за обыкновенные камни. Это бесформенные в состоянии покоя. Если такой валун не разбудить ненароком, то всё нормально. Но едва страшилище проснётся, то сразу из камнеподобного тела высунется с полтора десятка заострённых конечностей. Бесформенный расставляет их стороны, передвигается с их помощью и ими же дерётся. Запросто может одним ударом проткнуть человека насквозь.
И больше у чудовищ ничего не видно. Ни глаз, ни пасти. Лишь эти конечности, торчащие отовсюду в неисчислимых количествах.
Бесформенных пробовали вытащить на поверхность, чтобы хорошо изучить, но живыми они не давались. Пробовали убить и вытащить после этого. Но стоит бесформенному погибнуть, как он сразу превращается в жижу, растекается по полу, и закоулок будто впитывает его. Через несколько минут и следа не остаётся. Бились-бились, в конце концов поняли, что бесформенные – это жители Внутреннего мира, так ещё иногда называют странные лабиринты. Чудовища в этом мире появляются и остаются там навсегда.
Особенно часто бесформенных можно встретить в самовозникающих коридорах. Поэтому у меня никогда не укладывалось в голове, как Славик с Игорем могут бесстрашно лезть во все попадающиеся им светящиеся круги. В смысле, не укладывалось, пока я не узнала, насколько аккуратно они подходят к изучению объекта. После того, как струсила прыгать с крыши, я основательно расспросила друзей, что сподвигло их решиться.
Сначала ребята кидали камни, чтобы по звуку определить, куда они падают. Затем на палке протягивали в кольцо диктофон, чтобы звуки изучить. Птицы там поют или бомбы взрываются. Затем опустили в переход камеру, но видео очень смазанным получилось. Так временами бывает, техника начинает путаться при переходе из одной реальности в другую. Диктофон тоже не очень верную картину звуков дал. Зато снимки с фотоаппарата, хоть и плохие, слегка успокоили. Вроде ничего страшного не наблюдалось. Потом Славик с Игорем раздобыли где-то дрона и собрались его запустить, но, подумав, сообразили, что высока вероятность угробить дорогую чужую штуковину, и передумали. Решили, что и так основательно подготовились прежде, чем прыгнуть. И всегда стараются переход сперва изучить по возможности:
– А ты думала, мы просто так бросаемся? Сломя голову, не подумав? – внимательно взглянул на меня Игорь, и я смутилась, промолчала, плечами пожала.
Я ведь и вправду так думала раньше.
– Ну что, пойдёшь в следующий раз с нами?
Ой, нет, пискнула я, потому что и с подготовкой бы не решилась.
Всё равно не укладывается у меня в голове. Как?!
– Пойдём, – Славик положил руку мне на плечо, выводя из задумчивости.
Мы подошли к подъезду, и Варька стала набирать положенный номер на кодовом замке.
А я всё-таки никак не могла отогнать мысли о том, о чём думала, не переставая, все те считанные дни, прошедшие после прогулки на Поляну. О сбежавших уголовниках. Конечно, я понимала, что для них велика вероятность прыгнуть прямо во внутренний лабиринт и встретиться с булыжниками, каковые в любой момент могут выпустить острые ноги. Очень не хотелось бы мне оказаться повинной в гибели нескольких человек. С другой стороны, приставить нож к Варькиному горлу я тоже не могла позволить. Славик прав, мужики уже забрели на Поляну, значит, могли попадать в колодцы и без моей помощи.
Впрочем, слагающие вину думы меня не успокаивали.
После происшедшего я раз по пять на дню подходила к Виктору Владимировичу и интересовалась, как идут поиски. Я надеялась, что беглецам помогут выбраться, а те, испуганные подземной прогулкой, непременно присмиреют. Они должны испугаться. По-другому быть не может. Не ходоки ведь.