А едят они, тятенька, знаешь что? Ты не поверишь — лягушек! У нас даже простой народ такое в рот взять постыдится, а у них герцоги с герцогинями едят, да при этом нахваливают. А еще едят котлеты. Возьмут кусок мяса, отлупят его молотком, зажарят и съедят.
У них ложки византийские еще в новость, а вилок венецейских они и не видывали. Я своему супругу королю Генриху однажды взяла да приготовила курник. Он прямо руки облизал. «Анкор! — кричит. — Еще!» Я ему приготовила еще. Он снова как закричит: «Анкор!» Я ему: «Желудок заболит!» Он: «Кес-кё-сэ? — Что это такое?» Я ему растолковала по Клавдию Галену. Он говорит: «Ты чернокнижница! Смотри, никому не скажи, а то папа римский нас на костре сжечь велит».
В другой раз я Генриху говорю: «Давай научу твоих шутов «Александрию» ставить». Он: «А что это такое?» Я говорю: «История войн Александра Македонского». — «А кто он такой?» Ну, я ему объяснила по Антисфену Младшему. Он мне: «О, нон-нон! Это невероятно! Один человек столько стран завоевать не может!» Тогда я ему книжку показала. Он поморщился брезгливо и говорит: «Я не священник, чтобы столько читать! У нас в Европе ни один король читать не умеет. Смотри, кому не покажи, а то мои герцоги с графами быстро тебя кинжалами заколют!» Вот такая жизнь тут, тятенька.
А еще приезжали к нам сарацины. Никто, кроме меня, сарацинской молвою не говорит, пришлось королеве переводчицей стать, ажно герцоги с графами зубами скрипели. Да этого-то я не боюсь, мои варяги всегда со мной. Иное страшно. Эти сарацины изобрели алькугль (араб. — спирт), он покрепче даже нашей браги и медовухи, не то что польской водки.
Вот за этим тебе, тятенька, и пишу, чтобы этого алькугля на Русь даже и одного бочонка не пришло. Ни Боженьки! А то погибель будет русскому человеку. За сим кланяюсь тебе прощавательно, будучи верная дочь твоя Анна Ръина, а по мужу Anna Regina Francorum».
- Бедная! – помотала головой Яника. – Скорее домой! – умоляла, не было сил терпеть вонь.
Влюблённые сорвались с места, оседлав только Руяна, летели со скоростью ветра к себе домой, на Родину. А Анна за ними наблюдала, проплывая на лодке по грязной реке.
- Франция! – закатила глаза под лоб. – Как же вас переучить?
-----------------------------------------
Анна прожила с толстеньким сорокалетним мужем Генрихом девять лет, родила будущего короля Филиппа и ещё двоих мальчишек. Влюбилась в дворянина Рауля и прожила с ним 12 лет, не обращая внимание, что он был женат. Не последнее слово имела в государственных делах.
http://www.liveinternet.ru/users/ustava51/post306844644/
Письмо Анна считается подделкой, на историческую правдивость не рассчитываю, потому его и ввела в текст.
24 Глава
Крайне недовольный и раздражённый француз, потерявший внушительную сумму денег, в добавок ко всему, ещё и положение в обществе, только из-за того, что его племянница так и не вышла замуж за короля, как он планировал. Злобно щёлкнув пальцами, прекрасно осознавал, что причиной его неудачи были те, довольные собой двое русичей, которые собирались покинуть рано утром Париж. Всегда, во все времена были, есть и будут негодяи, готовые проворачивать тёмные дела, ради звенящих в своих карманах, монет. Долго искать не пришлось, француз ещё на бракосочетании указал подлецу на двух своих врагов.
Мерзавец с неподдельным интересом наблюдал за парой, выискивая слабые места и привычки. За то время, что он узнал Янику с Аланом, понял лишь одно: оба не говорят на французском, всегда готовы к бою. План назрел сам собой. В день их отбытия, подошёл к завершению.
- Не завидую я Анне! – проговорила Яника, вырываясь вперёд на своей Ялице.
- А ты не волнуйся о ней! – ответил Алан, с радостью пришпоривая Руяна.
Воеводе нравилось наблюдать за Девой Рарог, когда она неслась навстречу ветру на своей кобылице. Они уже были на выезде из города, когда перед ними неожиданно появилась толпа народа, невесть откуда взявшаяся. Лошадь Девы нервно встала на дыбы.