Хината не мог уже стоять — одолевший его ужас не позволял теперь уже трезво и ясно мыслить. В ушах лишь жутких смех, а в глазах кромешная тьма, без единого лучика света. Все, что он думал до этого, считал неправильным или же желал переиграть — в один миг превратилось в пепел, и было ничем, по сравнению с происходящим.
Лишь глупыми и совершенно пустыми мыслями, которые не могут затмить всю серьезность проблемы, страха и ситуации.
Они бесполезны.
Как и он сам.
Кагеяма по-прежнему молчал. Его тело не было таким слабым, а сознание наверняка не такое спутанное. Хината не видел его лица, глаз, однако чувствовал каждую напряженную мышцу, слышал вздохи и учащенное сердцебиение. Пытаясь отбросить собственные чувства и ощущения, всеми силами старался сосредоточиться на громких стуках его сердца — правда, не таких сильных, как у него, но все же весьма ощутимых и громких.
Благодаря этому Шое не впадал ни в панику, ни в собственную тьму внутри себя. Он лишь слушал, слушал и слушал, отгоняя свои мрачные мысли и концентрируясь только на успокаивающем стуке.
… Получалось плохо.
— Это… — сквозь отвратительный смех начали прорываться слова, —… Так замечательно!
Тобио удивленно вздохнул, а Шое сжался еще сильнее, пытаясь не слушать мир вокруг. Не слушать. Не слушать. Не слушать!
— Что тут замечательного? — тут же ответил Кагеяма. Его мышцы стали каменными, по крайней мере, там, где касался его Хината.
— Все! — и вновь скрипящий смех, сводящий с ума.
Не в силах больше это слушать, Шое еще сильнее прижался к широкой спине друга, без капли возможности заткнуть уши пальцами — это было уже за гранью его сил. И как, прикажите, тут быть? Он не способен ни на что, кроме как стоять и трястись. Кроме как слушать и желать, чтобы скорее все закончилось.
— Не говори мне того, чего я не понимаю, — громко отозвался Кагеяма, сжимая руки в кулаки, будто сейчас вот-вот ударит, — Я тебя предупредил…
— Нет! — внезапно перебил безумец, заставляя вздрогнуть обоих, — Ты не такой прекрасный! Эта канарейка моя! Моя! Не мешай, когда я только начал ощущать его, — маниакальная улыбка, которую Хината всеми силами старался забыть, стояла перед глазами, как и то событие.
Почему он не заткнется? Не уйдет? Его слова безумны!
Черт!
С силой сжав зубы, Шое еле сдерживал слезы, однако все же не отступился от пришедшей только что в голову идеи.
Несколько раз вздохнув для смелости, наконец-таки выглянул из-за спины Тобио, но тут же столкнулся с взглядом безумных глаз, отчего по телу сразу же пробежался табун неприятных и колких мурашек, и вновь поддался липкому страху. Как бы он мысленно не кричал на себя, отчитывал за трусость, ничего не мог с собой поделать — весь мир уходил из под ног. Стоило только посмотреть на это мерзкое лицо, как вся решимость испарилась, словно ее никогда и не было.
Он не может побороть себя.
Не может.
Даже когда у кого-то за спиной.
— Что за бред ты несешь? — Кагеяма слегка удивился, явно убеждаясь в том, что у парня напротив явно не все в порядке с головой, а Хината лишь в который раз пожалел, что они оказались именно тут (хотя другого пути не было).
— Канарейка, разве не так? — он намеренно игнорировал встречные вопросы, словно никого вокруг не существовало, отчего дрожь вновь прошлась по всему телу и Шое, сжавшись, просто мечтал, чтобы этот безумец исчез.
Его слова были настолько отвратительными, что желудок начало крутить — боль с каждой секундой нарастала, словно кто-то внутри играючи крутил вариатором, желая посмотреть, сколько сможет он вытерпеть. Долго, аль нет? И вообще — сможет ли?
— Я… — внезапно тихо начал Хината. Голос дрожал и грозился пропасть, но он, зачерпнув в руку горстку смелости, все-таки решил продолжить: — У меня есть тот, кто мне нравится… Прошу! Оставьте в покое!
И сразу же уткнулся носом в позвоночник, словно пытаясь слиться с Кагеямой воедино и избежать ответа.
Однако все оказалось проще.
Незнакомец вновь рассмеялся.
Но теперь уже более наиграно, словно хотел запугать — и у него это с успехом получалось.
— Маленькая шлюшка… — сквозь смех выдавил он, упорно сверля взглядом, — Я тебе не верю.
Кагеяма, сообразивший налету, внезапно подхватил мысль Хинаты:
— Я тот, кто ему нравится и тот, с кем он вскоре будет встречаться. Так что тебе больше нечего шляться вокруг того, что принадлежит мне. А теперь пошел прочь. Еще раз увижу — вызову полицию.
Шое чуть не навернулся от сильного удивления, а безумец, лицо которого искривилось в злости, отшатнулся назад, словно как от сильного удара, заставив Кагеяму ухмыльнуться, всем видом показывая собственную победу.
— Ты… — начал парень, отрешенно пятясь назад, но Тобио перебил:
— Не мешай нам уединиться. Я уже все сказал.
Хината судорожно выдохнул.
Как он и думал: все, что могло произойти — произошло сейчас.
И он понятия не имел, хорошо это или плохо.
***
Неловкое молчание висело уже на протяжении часа. Хината не знал, куда деть руки, глаза, тело — все сводилось к тому, что они постоянно пересекались с Кагеямой взглядами и панически отворачивали голову в другую сторону, боясь посмотреть дольше, чем пару секунд. Определенно так не могло больше продолжаться, но никто из них не делал первых шагов — и этот момент затянулся так надолго, что начала болеть спина.
Как быть дальше? — наверное, Кагеяма тоже над этим думает и прекрасно понимает, что одним молчанием сегодняшний день не закончится. Придется многое разобрать, высказать и решить, чего на данный момент не происходит. Казалось бы, что плохого в сказанном? — однако эти слова имели огромную значимость в той ситуации. В том, что преследования не прекратятся — было понятно обоим, но теперь вряд ли безумец объявится в ближайшее время, предпочитая наблюдать со стороны. И что будет, если он вдруг поймет, что его жестоко обвели вокруг пальца — неизвестно.
Оба это понимали, обдумывали, но никак не решались заговорить.
Не решались.
Или не знали как?
Черт.
Нельзя.
Нельзя молчать.
Тяжело вздохнув, Шое, совершенно искренне не желая этого делать, сжал руки в кулаки и, слегка наклонившись, выпалил на одном дыхании:
— Дургеяма, ты идиот!
И в следующую секунду прилетел подзатыльник.
— Не мешай думать, тупица, — проворчал Кагеяма, отведя взгляд, — Как бы все это не повлияло на игру, — и тяжело вздохнул, откидываясь назад.
Хината виновато опустил голову — как бы хотелось повернуть время вспять, забыть об этом как о страшном сне и больше никогда в жизни не вспоминать.
Но не было такой возможности ни у кого.
— И что теперь делать? — Шое опустил голову еще ниже.
— Не знаю, — честно ответил Кагеяма, — Но раз уж вместе мы непобедимая команда, то точно сможем справиться.
— Точно-точно?
Однако ответа не последовало, и не успел Хината ничего понять, как его тут же опрокинули на кровать. Оказавшийся сверху Кагеяма слегка пугал и заставил невольно напрячь плечи. В голове крутилось очень много навязчивого «что?», а сердце совсем на чуть-чуть ускорило свой ритм, пугая своей внезапностью. И Шое даже бы спросил глупое «что ты делаешь?», если бы в этот момент не лишился от удивления голоса.
Неловкость приобрела более яркий оттенок, отчего хотелось спрятаться от столь пронзительного взгляда напротив — и что, черт возьми, происходит? Обычная ситуация казалась очень… смущающей? Неудобной? А, может быть, ему просто кажется? В конце концов, они же друзья, а друзьям принято дурачиться — разве не так?
Но почему-то веселым Кагеяма не выглядел. Серьезное лицо, сжатые в тонкую полоску губы и нахмуренные брови говорили об обратном, и Хината внезапно все понял.