— Прости, пожалуйста, прости! — тут же закричал он, — Я виноват. Очень виноват! Только, пожалуйста, не бей!
— Ты что несешь, придурок? — Кагеяма недоуменно приподнял бровь, — Не буду я тебя бить.
— А тогда что? — теперь уже не понимал Шое.
— Просто, — Тобио отвел взгляд, — Как ты думаешь, сможешь сыграть парочку?
Хината завис. Не совсем до конца осознавая заданного вопроса, он только отрешенно кивнул и, прокручивая в голове последнее слово, никак не мог понять, как именно оно связано с ним. Он не был уверен, что услышал правильно, а посему не мог что-либо вымолвить в ответ.
Будто бы язык проглотил.
Серьезно.
А может Кагеяма не совсем то имел ввиду? А он, глупый, подумал о том самом — и даже стало стыдно за такие мысли, отчего пришлось вздохнуть и собрать все мысли в кулак.
В конце концов, наверняка он выглядит очень странно.
Однако почему-то вдруг Тобио начал приближаться. Очень медленно, заставляя сердце забиться еще сильнее, а душу — сжаться где-то между грудью.
О боже.
О боже.
О боже.
Что он делает?
О боже…
— … Кагеяма! — тот сразу же застыл, а Хината, совсем ошарашенный от происходящего, продолжил, совсем не понимая того, что несет: — Ты хочешь спать? У тебя внезапно закрылись глаза и ты начал…
Рука, опустившаяся прямо на рыжую шевелюру, заставила замолчать.
И Тобио вздохнул, поднимаясь и садясь совсем рядом:
— Какой же ты идиот.
========== Глава IIX — Ложный полет ==========
Хината непонимающе моргнул, привставая на локтях — он совершенно точно не мог вникнуть в то, что происходит на данный момент. Кагеяма вел себя очень странно, выбивал из колеи и заставлял нервно кусать губы, неуверенно сминая руками край широкой футболки. Эта ужасная, вернувшаяся к ним неловкость просто не имела места быть — сейчас было важно разобраться во всей ситуации, а они так глупо ведут себя, будто бы малые дети. И почему все происходит именно так? Из-за чего так резко изменилось настроение?
Ведь… ничего не предвещало беды, так? Они поговорили, подурачились, но отчего-то вновь вернулись к неловкому молчанию. Хотя на сей раз оно таковым почти не являлось, по крайней мере, для Шое — скорее всего просто… недосказанность? Недопонимание? Нерешительность? — Наверное, да. Ведь их случай подходил под это больше.
Но почему тогда так сложно говорить? Будто бы он набрал в рот воды и сейчас может только бездумно кивать. Почему ему очень тяжело поднять голову и смело посмотреть вперед? Будто бы в голове сейчас был свинец, тянувший все ниже и ниже. И как тогда быть? Сколько уже он об этом думал — пальцев не хватит посчитать, и все равно продолжал.
Ни Тобио, ни разум, ни ситуация вокруг не могли ответить на вопросы и помочь справиться как-то с собой, со своими страхами и со своим внутренним Я, и оттого становилось тошно. Настолько, что хотелось закричать в подушку — и Шое опустил голову, обреченно понимая, что подобное не сулит ничему хорошему.
И вдруг почему-то почувствовал себя виноватым.
Внезапно пришло осознание, что это из-за его природной глупости Кагеяма так сильно… расстроился?
Разве? Или как еще назвать подобное поведение?
Но зачем тогда было задавать такие странные вопросы? Причем тут «парочка» и «он»? А, точнее, «они»? Какое это имеет отношение к ним, если друг другу являются хорошими товарищами, друзьями и соперниками? Неужели Кагеяма хочет что-то сделать? Или найти? Или ему надоело все это?
Он же сказал, что… Шое его возлюбленный и они вскоре начнут встречаться. Выходит, получается, возлюбленным Тобио является Хината? Или что? Но это же было сказано под влиянием момента, тогда почему это заставляет его так волноваться?
Черт. Хината встряхнул головой, отгоняя все мысли — что за бессмыслица лезет в нее? Она его путает все больше и больше, выворачивая мозг наизнанку и заставляя прокручивать эти моменты снова и снова. Словно замкнутый круг, из которого выбраться, по велению судьбы, вовсе невозможно — и это действительно утомляло.
— Кагеяма, — тяжело вздохнул Хината, все-таки решившись, — И что это было?
Но, к сожалению или счастью, ответа не последовало. Шое прикрыл глаза, снова чувствуя себя неправильно виноватым. Он совершенно искренне не понимал друга — почему он внезапно так начал себя вести? Словно был… разочарован? Обижен? Недоволен?
Подавив в себе горькую усмешку, Хината всеми силами пытался убедить себя, что данное умозаключение всего лишь его глупые мысли, однако почему-то расстраивался еще больше, не веря самому себе. А если он окажется прав? Что тогда? Вдруг Кагеяма и на самом деле жалеет о своем выборе?
Потому что все это — сугубо проблемы Шое. Но…
… сердце сильно сжалось от боли, а внутри заскребли кошки, побуждая скрутиться в комок и схватиться руками за волосы. Честное слово, уже не было сил над чем-то думать, размышлять и пытаться все разъяснить. Так хотелось, чтобы весь мир забыл о нем.
— Хината, — наконец соизволил ответить Тобио, и Шое невольно напрягся еще сильнее, — Ты понимаешь, что нам теперь придется стараться выглядеть как парочка?
Слегка удивленно выдохнув, Хината убрал руки с головы — он не ослышался?
— И… как это? — не понял он.
И Кагеяма вновь тяжело вздохнул:
— Это значит, что временами нам придется делать то, чего не делают обычные друзья.
— А чего не делают обычные друзья? — все никак не мог вникнуть Шое, отчего Тобио накрыл ладонью лицо, пытаясь совладать с собственными эмоциями.
Хината искренне хотел бы все внять с первого раза, однако ему лишь приходилось стыдливо опускать взгляд, надеясь на терпение друга. В который раз. Горькое осмысление того, что вскоре своей глупостью всем надоест, неприятно кольнуло сердце и вынудило судорожно сглотнуть подступивший к горлу ком. И когда он наконец повзрослеет?
А?
— Забей, — Кагеяма снисходительно покачал головой и вздохнул, — Только потом не задавай лишних вопросов, типа: «Почему?», «Зачем?», «Для чего?» и так далее.
Отрешенно моргнув, Шое все-таки кивнул.
Что вообще происходит?
***
Ночь была страшная сама по себе: об окно бились ветви деревьев, ветер угрожающе свистел и порывался пробраться в комнату, а устрашающая темнота внушала только ужас, вынуждая сжиматься еще сильнее и углубиться внутрь одеяла, будто бы это могло защитить. Жесткий и прохладный пол не давал никак найти удобную позу и заснуть — словно сам Мир издевался над ним.
Спящий на кровати Кагеяма сладко сопел, и Шое искренне хотел бы последовать его примеру, однако лишь вздохнул и слегка вздрогнул — внезапно стало холодно, отчего мурашки прошлись по всему телу — не в силах смириться со своей участью. Прошлая ночь далась ему особенно тяжело, пугая до кончиков пальцев и сейчас было чувство, будто весь этот ужас с минуты на минуту повториться. Как бы он себя не ругал за такие абсурдные и глупые мысли, не мог от них отделаться, пугаясь еще сильнее.
Казалось, что нет ничего глупее — бояться того, чего сейчас нет перед ним. И сие понимание совершенно ничего не изменяло. Даже если он и забудет на какое-то время о произошедшем, то это вовсе не означает, что страх исчезнет.
Тяжело вздохнув, Хината аккуратно приподнялся, внимательно обведя комнату взглядом — никого постороннего, и это все равно не успокаивало. Смелость, которая была собрана в кулаке, медленно испарялась, отчего пришлось еще раз судорожно вздохнуть и броситься к Кагеяме.
Он же поможет, да?
И плевать, что Шое в этот момент выглядит, мягко говоря, как девчонка.
Как только его рука коснулась чужого плеча, Тобио раскрыл глаза.
— Кагеяма, — неловко начал Хината, — Можно я с тобой посплю?
В ответ послышался тяжелый вздох, отчего мурашки вновь прошлись по всему телу, заставляя вздрогнуть и поджать под себя плечи — очень много смелости было собрано для того, чтобы решиться вылезти из-под одеяла, и сейчас он действительно чувствовал себя невообразимо глупо. В голову ударила мысль, что уж лучше бы он остался на месте и боялся тихо, никому не мешая.