Огорченный и униженный своими предположениями, Шое хотел уже развернуться и вновь укрыться в собственном слабом мирке, как Тобио внезапно отодвинулся и приглашающе откинул одеяло, отчего удивленный вздох вырвался сам собой.
Обрадовавшись, Хината мигом юркнул под чужой теплый бок, утыкаясь носом прямо в равномерно подымающуюся и опускающуюся грудь, не видя в этом ничего плохого и, уж тем более, неподобающего.
Ему было комфортно, спокойно и не так страшно.
Тепло внутри приятно разливалось по всему телу, согревая и придавая больше уверенности. Кагеяма был и на самом деле потрясающим волшебником, который мог в одну секунду избавить от всего, что страшило и очерняло душу. Хината был признателен всему на свете, что судьба их решила познакомить и сделать друзьями — именно сейчас, как никогда, он призвал, насколько ценно все то, что они делают друг для друга.
— Не страшно? — прошептал Тобио прямо над ухом, отчего привычные мурашки целым роем пробежались по всей спине, и Хината еле-еле выдавил:
— Совсем.
И даже сердце плавилось от этого тепла.
***
Неприятная, режущая слух мелодия разбудила, вынудив против воли открыть глаза. Если бы Кагеяма вовремя не отключил будильник — это был именно он — то Хината бы давно отправил его в дальний и последний полет. В эту ночь он выспался, наверное, за все прошедшие бессонные дни, а посему вмешавшийся посторонний звук все испортил настолько, что хотелось плакать от досады.
Тобио, лежащий чуть ли не под ним, тоже не пылал особым желанием вставать, лишь сильнее прижимая его к себе и тяжело вздыхая. Почему-то это все казалось Шое… правильным? Ему, в конце концов, было приятно так лежать, чувствуя под собой каждое движение — и он соврет, если скажет, что хочет быстрее встать.
Наверняка и Кагеяма так думает. Не зря же он так сильно обнимает?
Однако время поджимало. Несмотря на страх, проблемы и тревоги, тренировку никто не отменял, поэтому пришлось подать голос:
— Пора вставать.
Ответом служил тяжелый и протяжных вздох — Хината тоже не хотел нарушать их идиллию, предпочитая утренней тренировке здоровый и крепкий сон, но выхода у них совершенно не было. Если они хотят достичь высот в волейболе, то им не стоит так безответственно валяться на постели в полусонном состоянии, да и, тем более, настолько сильно прижиматься друг к другу. Они хоть и друзья, но было в этом нечто невообразимо… смущающее?
Да ну?
Может быть, в голове что-то спуталось? Невозможно, чтобы краснота к лицу прилила так внезапно и именно из-за… Тобио. Или из-за тесноты? Как-никак, но односпальная кровать рассчитана только на одного человека, и наверняка щеки горели именно из-за жары — мало того, что одеяло было натянуто до самого подбородка, так еще и Кагеяма был очень горячим, буквально обжигающим. Оттого все тело обливалось потом, а дышать стало практически невозможно.
И если бы Шое вдруг не дернулся, стремясь слегка поддаться назад, чтобы ощутить приятную прохладу на коже, то даже бы не почувствовал бедром утреннюю эрекцию друга.
Вскрикнув и тут же подскочив на месте, он покраснел уже весь, не зная, куда девать глаза и в какую сторону смотреть.
— У тебя такая же проблема. Нечего визжать, — недовольно хмыкнул Тобио, и Шое покраснел еще сильнее, — Иди собирайся. Сегодня будет сложный день.
Кивнув, он поспешил ретироваться, испытывая просто невероятный стыд: то ли из-за своей реакции, то ли из-за случившегося, то ли из-за того, что почему-то вдруг посмотрел на Кагеяму, как на обычного парня, имеющего всем известные подростковые проблемы. До этого времени Хинате и в голову не приходило, что Кагеяма… может испытывать подобное по утрам.
Хотя это свойственно всем мужчинам и ничего удивительного в этом совершенно не было, однако… Хината просто впервые подумал, что Тобио не только друг, соперник, напарник и сокомандник.
Тобио был мужчиной, в котором он увидел свою опору, защиту и… нечто странное. Нечто то, что сейчас не совсем было понятно, но воистину приятное — и оттого сердце как-то по-особенному стучало: трепетно, волнительно и очень ощутимо, словно пыталось что-то донести до мозга.
Хината лишь сжал рубашку в районе груди — он действительно не понимал, что с ним происходит.
***
Тренировка, школа, тренировка, товарищеский матч и вновь тренировка — и это все очень хорошо выбило посторонние мысли из головы, оставляя лишь желание больше и больше увидеть ту сторону площадки, как можно быстрее обойти блокирующих и забить мяч. Забить так, чтобы за спиной затрепетали воображаемые крылья. Наверняка, если бы Кагеяма услышал его мысли, покрутил бы пальцем у виска, пытаясь донести всю абсурдность, но почему-то в это хотелось верить.
Нет.
Хината верил, что цепь спала с его шеи, громко ударившись о землю, и сейчас он может взлетать намного выше прежнего. Тело почему-то было необычайно легким и казалось, что если он перестарается — может и на самом деле улететь куда-то далеко. Насколько счастливым и свободным он был — не передать словами. Ни утро, ни тот безумец сейчас не могли нарушить все это.
И Тобио видел. Шое даже заметил, как он улыбнулся, и от этого стал счастливей еще в несколько раз.
Неужели все получилось? Его свобода и вправду больше не закована?
Все внутри будто тряслось от испытываемых эмоций.
Он стал вновь маленьким озорным солнышком.
Солнышком Карасуны.
— Молодец, — весьма неожиданно похвалил Кагеяма, идущий совсем рядом, — Ты сегодня постарался на славу. Правда были неверные и лишние движения, из-за которых мне хотелось тебя прибить, но в целом ты справился неплохо.
Обрадовавшись, Хината даже подпрыгнул, заслоняя дорогу и становясь прямо напротив Тобио:
— Я вновь летаю! Кагеяма, спасибо! Я уже думал, что…
… взгляд резко упал на человека, стоящего вдали. Голос сразу пропал, а ноги подкосились — в нем он узнал того безумца. Он смотрел прямо на них, испепеляя взглядом, отчего тело бросило в дрожь, а сердце буквально застыло от ужаса. Шое вцепился пальцами в плечи Тобио, не в силах отвести взгляд и хотя бы на миллиметр сдвинуться.
Он не верил в это.
Не мог.
Ведь вчера же все решилось!
========== Глава IX — Приятное невозможное ==========
Зевнув и потянувшись во весь рост, Хината по своей глупости чуть было не упал с кровати, однако вовремя подхвативший его Тобио сразу же подтянул к самой середине, почти подминая под себя, будто бы так было надо и в этом нет ничего противоестественного. Сердце оттого забилось в несколько раз сильнее, а щеки мгновенно запылали огнем, заставляя напрячься всем телом и ближе поджать под себя холодные отчего-то ноги — было весьма необычно. Настолько необычно, что дышать пришлось через раз, боясь…
А, в принципе, чего? Себя? Кагеямы? Ситуации? Реакции?…
… или ощущений?
Перед глазами плавно поднималась и опускалась грудь, и он просто не знал, что сейчас делать и как вообще реагировать на все происходящее — растерянность поглотила полностью. Он нервно закусил нижнюю губу и перевел взгляд на ровные косточки ключицы, до которых внезапно захотел дотронуться, едва обвести подушечками пальцев и спуститься ниже, вырисовывая невидимые узоры на наверняка горячей коже.
И это заставляло теряться.
Друг казался необычайно красивым, привлекательным и по-особенному милым, и Хинате пришлось зажмурить глаза, чтобы хоть как-то осечь собственные мысли.
Это неправильно.
Кагеяма очень хороший друг. Несмотря на собственные проблемы и желания, он всегда выручал и… верил? Да, именно верил. Как никто другой. Так, наверное, уже ни один человек больше не сможет, — ведь на то оно и волшебство, чтобы доставаться только избранным — и Хината чувствовал себя странно, думая в таком ключе. Словно поступал подло. Очень и очень подло по отношению к лучшему другу.
И эта их нынешняя поза смущала.
Очень.
Для друзей она была слишком близкой.
Но Кагеяма почему-то совершенно не был против — его не смущало ни то, что он так сильно стискивает в объятиях Хинату, ни то, что им пора вставать на утреннюю тренировку, ни то, что с таким довольным лицом прикасается губами к лохматой рыжей макушке. Словно ничего вокруг не существовало, и он брал из этой ситуации все, что, в принципе, можно только было забрать.