Не он ли сегодня убегал от всего этого?
— Что? — все-таки вырвалось у него.
— Если я повторю — это ничего? — вновь спросил Тобио, и тут же добавил: — Не тормози, придурок-Хината, ты не один, кто сейчас сгорит от смущения.
От Шое требовалось лишь одно никчемное слово. Однако бешено стучащее сердце, метающаяся внутри душа, подкашивающиеся ноги и целая свора колких и неожиданно-приятных мурашек мешали выдавить и звук.
Он не знал. Серьезно. Не знал ничего.
Но позволил сердцу прохрипеть:
— Да?
***
Высокий молодой юноша, слегка качнувшись вбок, навалился на прохладную стену какого-то старого здания и вздохнул, неожиданно безумно улыбнувшись. Тело трясло так же, как и все внутри — от нетерпения, от желания и от злости он уже не мог нормально стоять на ногах, периодически заваливаясь куда-то в сторону. Однако это не могло его остановить — слишко мелочно и незначительно для его грандиозных идей и планов.
И он добьется всего, даже если придется ступить на минное поле. Даже если придется идти по головам. Даже если придется ставить на кон все, что он имеет.
Оно того стоит.
========== Глава X — Нелепые оправдания ==========
День в школе прошел очень быстро — казалось, они только-только пришли на первый урок, а вот уже сейчас потные и уставшие после тренировки собираются домой, кидая друг на друга многозначительные взгляды, будто пытаясь сказать что-то без слов. И это было слишком быстро — наверняка никто из них двоих не хочет оставаться вновь наедине, боясь то ли реакции, то ли просто какой-нибудь неловкой ситуации, которая наверняка не обойдет их стороной.
И единственное, что сейчас они могли делать — краснеть при каждом столкновении взглядов и опускать голову в пол. Несмотря на то, что каждый из них принял все, как оно есть, вроде бы не выступая против — пока еще этого было мало для преодоления невидимой стены смущения, которая слишком быстро выстроилась между ними — им еще многое предстояло многое между собой разъяснить. Они же, черт возьми, столько вместе дружили, что это ненужное напряжение и смущение казалось совершенно ненужным, и с этим нужно было покончить.
В конце концов, они же так понимают друг друга, особенно на матчах, так чего же еще надо? Как разрядить всю эту ересь между ними? Она уже настолько сверкает и искрит, что остальные в недоумении разводят руками, смотря на них, как на еще больших идиотов. И это настолько непривычно, что от скребущей внутри злости хотелось заехать Кагеяме по макушке — кашу заварил, так пусть хоть что-то сделает, чтобы ее исправить, иначе мозг Хинаты просто взорвется от вопросов.
Хотя, несмотря на сию странную обстановку, все это ничуть не отразилось на совместной игре — казалось, будто гармония и доверие меж ними возросли поразительно высоко. Однако Дайчи все равно поспешил поинтересоваться, что произошло между ними, явно намекая на столь странные отношения и атмосферу, повисшие вокруг. И отговариваться пришлось короткими и совершенно не связными фразами. По крайней мере, все молча всё поняли, и никто не старался больше лезть в душу.
Один только Цукишима показательно фыркнул и усмехнулся — и Хината был предельно благодарен, что тот решил не высказывать своего мнения.
Сейчас же сердце в груди стучало слишком громко, отчего приходилось судорожно вздыхать и постоянно оттягивать от себя ворот футболки, этим пытаясь дать коже и организму больше воздуха, которого внезапно стало не хватать. Чего именно он хотел на данный момент — было совсем не понятно, и с каждой секундой желание сжаться в маленький комок где-то в темном углу возрастало.
Он все мучал себя вопросом, кто теперь они друг для друга с Кагеямой. Друзьями они теперь вряд ли являлись — друзья не целуются — но и парой наверняка не стали. По крайней мере, Тобио ничего не сказал, ничего не предлагал и не старался как-то намекнуть на подобное, ведя себя точно так же, как и Шое, а это наталкивало… на подобные мысли. Может не стоит так себе все накручивать, но он ничего не мог с этим поделать.
И думал до тех пор, пока дверь от раздевалки не закрылась за Танакой, оставивший их с Кагеямой наедине, а дальше — просто пытался не забыть, что нужно дышать хотя бы через раз и, главное, не слишком шумно. Сердце же плевало на рассудок и здравомыслие и тут же пустилось в сумасшедший пляс, будто стремилось выбить воздух из легких; голова слегка кружилась от всех эмоций, что сейчас бушевали в нем.
Сглотнув застывший ком в горле, он подцепил дрожащими пальцами край липкой футболки и легко потянул вверх, обнажая мокрую от пота кожу, которая тут же от соприкосновения с прохладным воздухом покрылась мурашками. Дышать с каждой секундой становилось все тяжелее, особенно когда к нему подошел не менее взбудораженный Тобио, вставший ровно за спиной и положивший ладони на его тонкие плечи.
И дрожь даже слегка заставила пошатнуться.
Сразу вспомнился их поцелуй.
Внутри все затрепетало от… нетерпения? Пожалуй, Шое был бы вовсе не против, если бы Тобио прямо сейчас его поцеловал как тогда. Тело, казалось, от подобной мысли отяжелело, но приятное потягивание внизу живота доказывало, что не из-за того, что ему становилось плохо, а, скорее всего, наоборот, заставляя в нетерпении и пленительном ожидании слегка откинуться назад.
Собственное желание пугало. Оно не могло не пугать. Особенно то, что он представлял, как эти прохладные руки на его плечах спустятся ниже, очерчивая изгиб локтя, и прикоснутся к его таким же прохладным ладоням, — их пальцы переплетутся, а сердце, наконец, найдет свой ритм, прекратив так часто срываться.
Это, черт возьми, было очень странно!
Неужели он настолько испорчен?
Тихий шепот почти в его ухо чуть не сбил с ног — он еле-еле удержался на весу от неожиданности:
— Хината, — вздох, — Придурок, перестань себя так вести.
Пелена возбуждения тут же слетела.
— Я, — Шое слегка дернулся, — Сам ты придурок, Дургеяма!
Быстро восстановив прежнее расстояние, Хината пару раз вздохнул, обвинив себя в подобных мыслях. Стыд разливался где-то внутри, отчего краснота тут же прилила к щекам.
Он не мог поверить. Не было сил поверить, что только что сам желал Тобио. Это было неправильно.
Очень неправильно.
До недавнего времени он и представить себе не мог, что все может сложиться подобным образом. И это казалось до боли в груди нереальным, он слишком быстро позволил сердцу стремиться к Тобио, и не сказать, что сейчас жалел об этом, однако ему были страшны последствия, которые в скором времени могли их коснуться.
— А чего это ты так покраснел? — Кагеяма вновь шаг навстречу, и лицо Шое загорелось еще сильнее — он наверняка сейчас напоминал самый-самый красный помидор.
— Я, — он нервно опустил взгляд, закусив губу, — Ты сам себе сейчас что-то придумал, Дургеяма! Ничего я не покраснел!
— Неужели… — Кагеяма внезапно ухмыльнулся, —… ты…
— Я же сказал! — Шое закрыл горящие лицо руками, пытаясь совладать с бушующими внутри эмоциями, — Я…
Но и ему не дали договорить. Внезапно оказавшийся рядом Тобио дернул его за руки, прижимая к себе максимально близко, и тут же прильнул к губам, сразу проникая языком внутрь — и это, пожалуй, был самый лучший исход событий, который только себе не придумал Шое.
***
— Как ты думаешь, тот сумасшедший больше не будет меня преследовать? — неуверенно поинтересовался Шое, тяжело вздохнув. Ему было неприятно на данный момент вспоминать о том жутком парне, который вызывал столь дикий ужас, но и забыть о нем никак не мог. Если бы не Кагеяма, то Шое сейчас бы вряд ли так спокойно себя вел — скорее всего, был бы еще хуже самого напуганного зайца.
Рядом сидящий Тобио только вздохнул и молча подсыпал тертого шоколада ему на тарелку, явно не желая начинать столь тяжелый разговор. Однако выбора особо у него не было.
— Не знаю, — честно ответил он, — Но тот факт, что мы его не видим уже который день — не может не радовать. Так что, придурок-Хината, хватит забивать свою и так пустую голову вопросами и ешь нормально мороженное. Я что, зря его покупал?