_______
Фанфик еще не просматривался бетой. Все замеченные ошибки и косяки на совести Автора.
========== Глава XVIIX — Загнанный в угол ==========
Нуэ смотрел на них как загнанный в угол и озлобленный на весь мир волк-одиночка: яростно, бешено, дико и совершенно по-зверски. Ощущение, что он готов вспороть собственную глотку, вскрыть вены или пырнуть себя ножом, но не допустить того, чтобы кто-то приблизился. Привыкший жить по собственным придуманным правилам, наверняка не мог принять того, что что-то пошло не так.
Хината видел эту ненормальную панику, пропускал через себя его удушающую ярость, отчего ноги постоянно подкашивались, а дрожь трогала показательно расправленные плечи и призывала поджать скорее их под себя. Бороться приходилось не только с быстро бьющимся сердцем, но и с собственными унизительными для ситуации желаниями.
Делать что-то более серьёзное, чем просто припугивание, не хотелось — несмотря ни на причинённую боль, ни на неудобства, ни на пошатывание его психики, ни на что другое. Просто, серьезно, не хотелось. Внутри всевозможные клеточки его тела бунтовали против такого решения и жаждали отмщения, боли, крови, но что-то упорно твердило этого не делать.
Не трогай — не запахнет.
Однако его товарищи, подходя ближе, имели только самые агрессивные намерения.
— Он говорит, что канарейка моя, — почти прорычал Нуэ, стукнувшись спиной о твердую стену, и, оскалившись, вытянул руку с ножом вперед, — Он говорит, что канарейка моя!
Шое отшатнулся и, чертыхнувшись, ринулся к Кагеяме и Дайчи, намереваясь наконец освободить их и… а что дальше? Что дальше с этим всем делать?
— Здесь только вороны Карасуно! — грубо воспротивился Танака.
— И если ты не хочешь связываться со всеми… — продолжил низким голосом Сугавара.
—… то свалил нахрен из страны, — нетерпеливо закончил до жуткого раздраженный Укай.
Шое лишь поджал губы, еле сдерживая слезы радости — хотелось обнять ребят, выражая свою… радость? Искренность? Уважение?
Благодарность?
Тобио улыбнулся кончиками слегка разбитых губ, безмолвно поддерживая. И Хината, глубоко вздохнув, развязал ремень, затянутый на его запястьях. Если бы только раньше сумел понять, что попросить помощи у друзей вовсе не низко и унизительно; если бы только не медлил с разрешением этой проблемы, то ничего сейчас не было.
Вместо этого все готовились бы к матчу, оттачивали мастерство и улучшали навыки, а не вламывались по среди ночи в школу с намерением проучить сумасшедшего парня, возомнившего себя всесильным и властным не-пойми-кем.
Точнее, не-пойми-чем.
С ремнем Дайчи пришлось повозиться — тот непозволительно сильно перетягивал запястья, отчего ладони посинели из-за плохого кровотока, а кожа немного стерлась и покраснела — Шое как никогда почувствовал груз вины на плечах. Пустое «если бы» заполнило всю голову, поэтому пришлось дернуться, вздохнуть и смириться с тем, что прошлого больше не воротишь.
И как только удалось разобраться с этими раздражающими путами, Дайчи тут же встал и принялся разминать пальцы, руки, плечи, с некоторой злостью бросая взгляд на прибившегося к стене Нуэ, в панике смотрящего на них всех.
— Зверь стал жертвой, — подал голос Тсукишима, проходя чуть вперед, — Какая ирония.
Как никогда прав, — Хината даже обернулся, набираясь больше смелости. Кто бы мог подумать, что охотник, заигравшись с добычей, сам попадет в западню? Просчет? Удача? Глупость?
Думать об этом совершенно не хотелось.
Факт оставался фактом: Нуэ был до омерзения жалок.
Как Шое мог бояться… такого?
— Проучим эту недалекую Химеру, — решил за всех Танака, твердым шагом ступая вперед.
И не успел Хината остановить его, понимая, что может показаться странным перед всеми — Тобио тоже вряд ли оценит подобную жалость, — как Нуэ, уронив нож, согнулся пополам и громко закричал.
Все вмиг остолбенели.
Тонкие, чересчур худые руки впились в волосы, голос противно хрипел, постоянно срываясь, а ноги, судя по тому, как он оступается, наверняка не держали вовсе — парень будто сходил с ума от всего, что здесь произошло. Его крик мерзкий, неприятный, режущий уши, отчего Хината сделал несколько шагов назад, врезаясь спиной в такого же оцепеневшего Кагеяму.
— Чего это… он? — еле выдавил из себя Шое.
Нуэ запутался в ногах и упал набок, продолжая пальцами вырывать собственные волосы, и только сейчас все заметили пену, стекающую из его рта.
— Да у него припадок, — тихо заметил Кей.
А уже через секунду Сугавара вызвал бригаду скорой помощи.
Проучили, так проучили.
***
Наблюдая за тем, как бессознательного Нуэ уносят на носилках, Хината поджимал губы, цепляясь за руку Кагеямы как за спасательный круг. То, что они находились в такое время в школе, да еще и такой компанией, никому не понравилось — и вот рядом с ними стоит полицейский, с которым много времени беседовал их тренер. Жутко, холодно и тяжело — домой хотелось сейчас же, но вряд ли кто позволит им уйти.
Мало того, что он, Кагеяма и Дайчи были все в ссадинах, так еще школьное окно и две несчастных двери безнадежно испорчены. Родителей вызвали сию же секунду, правда, только Тобио повезло — до его не смогли дозвониться. Страшно как никогда. Хотелось зарыться под землю и скрыться ото всех.
Их ведь не привлекут к уголовной ответственности?
Иметь судимость в таком возрасте, да и вообще иметь судимость вовсе не хотелось. Куда потом они пойдут? Кто их таких возьмет? И будет ли в будущем нормальная карьера? Если их после этого выгонят из команды, то… черт.
Черт. Черт. Черт!
Это он виноват. Это все…
— Все будет в порядке, — ладонь Тобио опустилась на плечо и несильно сжала, выражая необходимую для него сейчас поддержку.
И Шое несколько раз вздохнул, пытаясь успокоиться. В конце концов, их вины тут нет — не они это начали, но именно они закончат. Тем более, разве в этот момент его преследование не подошло к концу?
Разве он теперь не свободен?
Тогда почему до сих пор ощущает на себе цепи?
— Хината, Кагеяма, — Укай подошедший к ним, был весьма серьезен — сзади него встал полицейский, внимательно изучающий все и всех взглядом, — Нужно уточнить пару моментов.
Не став ждать согласия или хотя бы кивка с их стороны, человек в форме тут же принялся задавать вопросы:
— Кем вам является парень с приступом?
— Никем, — тут же ответил Тобио скорее инстинктивно, чем осознанно, пряча Шое за собой, — Он жуткий тип, который преследовал Хинату последние несколько недель.
— Почему вы так уверены, что это было именно преследованием?
— Потому что это оно и было! — повысил голос Тобио.
Шое сзади прижался лбом к его руке, наверняка сдерживая себя из-за таких обвинительных вопросов, поток которых продолжался, если бы Укай не поспешил прервать:
— Не стоит на них давить и пытаться уличить во лжи. Я уже рассказал вам все, что произошло, поэтому, будьте добры, дайте парням прийти в себя.
Их тренер — самый лучший.
***
Дверь за ними хлопнула излишне громко, из-за чего Шое поежился, снимая обувь с уставших ног, а Тобио, очень шумно выдохнув, оперся плечом об косяк, мечтая упасть лицом на кровать. Токио уже давно встретило утро, а стрелки на циферблате часов стремительно приближались к девяти, — они только-только ступили на порог дома. Мама Хинаты, вызвавшаяся быть опекуном и для Кагеямы, переволновалась так сильно, что сейчас тоже еле стояла на ногах — и как же было стыдно смотреть ей в глаза, когда она, шокированная и напуганная, прибежала в школу.
Он был не виноват, да. Жертва, пострадавший, потерпевший… как только не успели назвать за эту ночь. А, еще и «тот мелкий пацан». Шое успел побывать в комнате допроса, в кабинете следователя, начальника отдела и психолога, и каждый пытался из него выпытать все в мельчайших подробностях — в конце концов, шествующая с ним везде мать говорила за него, сжимая руки и ненавидя внутри «того сумасшедшего».