Это время он потом отразил в своем стихотворении:
Той девушкой, которая утешала Тараса, была его соседка Оксана Коваленко, тоже сирота и крепостная. Так началась эта трогательная, задушевная их дружба… Это была первая любовь Тараса. Вместе с Оксаной Тарас пас стадо, вместе работал в поле. А в минуты отдыха дети плели венки и пели свои любимые песни: «Тече річка невеличка з вишневого саду, кличе козак дівчиноньку собі на пораду…» Или Оксана вдруг запевала бойко и весело:
А потом, тесно прижавшись друг к другу, дети затягивали грустную, мелодичную «У степу могила з вітром говорила…», и Тарас плакал…
— Почему ты плачешь? Ох, дурной Тарас, гляди, как маленький плачет. Давай, я слезы тебе вытру, — и девочка утирала широким рукавом глаза Тарасу.
Тарас стыдливо улыбался. Она сидела возле него, положив руку ему на плечо.
— Не грусти, Тарасику, ведь, говорят, лучше всех ты поешь, лучше всех читаешь, еще говорят, ты лучше всех рисуешь. Вот вырастешь и будешь художником, правда ж?
— Правда, художником, — улыбнулся радостно Тарас.
— И ты разрисуешь, Тарасик, нашу хату, правда ж?
— Правда… А еще многие говорят, что я ленивый, ни на что не способный… — сказал он, но не грустно, будто сам удивившись, что так говорят. — Нет, я не лодырь, я буду-таки художником!
— Конечно, будешь! — убедительно говорила Оксаночка и неожиданно рассмеялась. — А что ты лодырь, то это правда. Смотри, где твои ягнята! Ой бедные ягнята, что чабан у них такой, — они же пить хотят!
Трагически сложилась судьба Оксанки. Когда Шевченко в 1843 году, после долгого перерыва, снова приехал на Украину и побывал в родном селе, он спросил у своего старшего брата:
— А жива ли моя Оксаночка?..
— Какая это? — не сразу вспомнил брат.
— Да та, маленькая, кудрявая, что когда-то играла со мной…
И тут вдруг заметил, как тень прошла по лицу брата.
— Что же ты смутился, братец?
— Да знаешь, отправилась твоя Оксаночка в поход за полком, да и пропала. Возвратилась, правда, спустя год. Ну, да что уж там! Возвратилась с ребенком на руках, остриженная. Бывало, ночью сидит, бедная, под забором, да и кричит кукушкой или напевает себе тихонько и все руками так делает — словно косы свои расплетает, а кос-то и нет! А потом снова куда-то исчезла — никто не знает, куда девалась. Пропала, свихнулась… А что за девушка была! Да вот же — не дал бог счастья…
Молча выслушал Тарас эту грустную повесть, опустил голову, нахмурился и про себя подумал:
«Не дал бог счастья… А может, и дал, да кто-то отнял — самого бога одурачил!..»
Старший брат Тараса, Никита, еще от отца научившийся мастерству колесника, предложил Тарасу преподать ему сложную и весьма необходимую по тем временам науку выгибания косяков и ободьев для тележных колес из свежего дуба или березы. Но Тарас наотрез отказался. Пробовал брат приучить Тараса к земледельческому труду. Но «хлеборобство» не улыбалось ему. Его волновали непонятные для детского ума желания и стремления к простору жизни, к свободе, и он бросал волов в поле и уходил бродить и мечтать о рисовании.
Тарас пошел батраком в зажиточный дом кирилловского попа Григория Кошица.
На его обязанности первоначально лежал уход за буланой кобылой и грязная домашняя работа: он топил печи «в покоях», мыл посуду и полы. Позже его стали посылать на всевозможные хозяйственные и полевые работы, а также и в самостоятельные экспедиции на буланой кобыле на ярмарки и базары.