– Вы знакомы? – если полицейский пытался поймать рыжего на слове, то из его ухищрений решительно ничего не вышло.
– Не более, чем с вами, – человечек и бровью не повел. – Леди появилась вскоре после ухода мисс Лэндлем, представилась и сказала, что хотела бы поговорить с хозяйкой дома. Я сообщил ей то же, что и вам.
– Подождите, – перебил его полицейский, – что это вообще означает «внезапно ушла»? Ничего не объяснив, никому не сказав ни слова?
– Не совсем так, – терпеливо объяснил рыжий. – Кто-то постучал в дверь. Мисс Лэндлем вышла на стук. Потом вернулась и сказала, что срочно должна уйти. Вот и все.
Офицер по-прежнему недоверчиво смотрел на него
– Я должен убедиться…
– Пожалуйста, – человечек мягко отступил в сторону. – Все гости находятся в саду. Больше в доме нет ни единой души.
Трое полицейских просыпались внутрь дома. В машине оставался лишь водитель, грузный мужчина, казалось, безразличный ко всему на свете.
– Куда вы спрятали ее? – еле слышно спросил рыжий.
– А может она и в самом деле ушла? – усмехнулась Танита. Но человечек оставался серьезен.
– Не надо так шутить, Светоносная.
Танита всмотрелась в глаза его. Они не мигнули.
– Не стоит спрашивать лишнего, человек.
– Джадд, – выплыла из дверей новая физиономия. – Что происходит? Почему по дому бродит полиция?
Спрашивавший был рослым, черноволосым, с ухоженной короткой бородой. Танита хорошо знала этот тип человеков: за внешне мужественной манерой они всегда скрывали собственную неуверенность в себе и даже робость.
Рыжий резко обернулся к нему:
– Заткнись, Питер. Ты разве не слышал, что я только что говорил.
В больших красивых глазах черноволосого мелькнуло непонимание.
– Нет. У меня… – он покосился на Таниту – мне стало нехорошо, и я отлучился.
– Тогда запомни: Августу кто-то позвал и она ушла, не сказав нам куда. Все. Больше ты ничего не знаешь.
– Но, Джадд, – пробормотал Питер, – я и так ничего не знаю.
– Хорошо, – буркнул рыжий, – ступай к остальным.
– Бедный Питер, – проворчал он вослед уходящему, – он даже собственной тени опасается.
И обернувшись к Таните, добавил:
– Он ничего не понял, Светоносная.
– Тем лучше, – она опять усмехнулась. – Как утверждают ваши мудрецы: во многих знаниях – множество печалей.
Наверное, Танита переврала цитату, потому что рыжий откровенно поморщился.
– Где и когда я увижу ее, Светоносная?
– Ты, – человек? – жесткий палец Таниты уперся ему в грудь. – Будет лучше, если никто из вас в ближайшее время не увидит ее. А то вы в порыве религиозного восторга на руках отнесете ее в полицию.
Она ожидала человечьего гнева, но глаза рыжего светились удивлением:
– Ты действительно видишь нас такими, Светоносная?
– А разве Кроткая не говорила вам, что один из вас предаст ее? – возразила она. – Быть может, это будешь ты?
– Возможно, – спокойно ответил рыжий, – если на то будет воля Господина Нашего и Дочери Его.
– А своей головы у тебя нет? – ехидно осведомилась Танита.
– А ты всегда следуешь только своей воле, Светоносная? – по-прежнему безмятежно поинтересовался ученик Кроткой.
– Вы еще здесь, мисс Камерон? – вынырнул из дверей Тарсус. Остальные гулко топали следом.
– Я подумала, что у вас, возможно, возникнут вопросы, – не задумываясь, ответила она.
– Очень верная мысль, мисс Камерон, – провозгласил полицейский. – Могу я узнать, о чем вы намеревались побеседовать посреди ночи с мисс Лэндлем?
– Нет, не можете, – спокойно отреагировала Танита. – Это не относится к делу.
И не давая ему возразить, добавила:
– Если вы думаете иначе, повторите этот вопрос через мисс Макбин.
– Она и ваш адвокат?
– Еще нет, – Танита позволила себе сдержанную улыбку, – но будет, как только вы этого очень захотите.
Она повернулась к рыжему:
– Доброй ночи мистер…
– Медисон, – охотно подсказал он. – Джадд Медисон.
Уходя, она услышала, как полицейский проговорил, обращаясь к рыжему:
– Вы понимаете, что это за штучка?
– Еще бы! – ответил тот. – Это женщина, имеющая хорошего адвоката.
В голосе рыжего звучало злорадство.
4
Печать на входной двери в бюро казалась нетронутой, но Танита сразу же заметила чужой почерк. Уходя, она, как всегда небрежно, бросила комок огненной смолы, и он запечатал дверь, растекшись широким пятном с неровными краями. Разумеется, и такую печать можно было бы подделать, но подобный трюк способны лишь старшие достаточно высокого уровня. Тот же, кто посетил бюро в ее отсутствие, оставил на двери свою собственную печать, предельно аккуратную, практически без изъянов. Печать относилась к разряду малых. Она не запирала вход, а лишь прикрывала его от любопытства непосвященных Это был знак неодобрения свыше.