Дон Гуан:
...Чуть узенькую пятку я заметил.
Лепорелло:
Довольно с вас. У вас воображенье
В минуту дорисует остальное...
Вот и у меня такое же живое воображение. Причём, когда большинство заглядывается на хорошеньких женщин, внимание обращают на ноги, фигуру, грудь... Я же первым делом смотрю на её шею. На мой взгляд, нет ничего чудеснее и изящнее в природе, чем шея молодой красивой женщины. Ну и, конечно, когда всё остальное у неё в порядке и соответствует шее, это просто великолепно. Из всего вышесказанного отнюдь не должно следовать, что у меня чистый тестостерон вместо крови. Просто я люблю женщин. А они - меня. Иногда. Фоторепортером я работаю четвертый год, а в прошлом году у меня появилась своя студия, где прекрасные женщины с потрясающими шеями иногда не отказывают попозировать мне. К тому же мне нет ещё и тридцати, так что ... ну, в общем, вот такой я человек.
Неделю назад, ну да, во вторник , сидел я вечером после работы в кафе "Бегемот", что на Патриарших, пил виски с содовой и отдыхал. Душой и телом. Народу было достаточно немного, зал был заполнен наполовину, а во втором вообще никого не было. За столиком справа сидела пожилая пара, посередине жевал обильный ужин красный пиджак с сотовым телефоном, слева два парня один высокий, как я, а второй совсем наоборот - громко обсуждали процесс сотворения компьютерной музыки, наслаждаясь пивом и фисташками. И я со своим виски и нехитрой закуской. Пока всё. За неимением лучшего, я ублажал свои глаза созерцанием шеи Тани, официантки. Таня - девушка очень приятная, шея её не эталон, конечно, но оч-чень даже ничего. Но у нее есть существенный недостаток - она замужем. И, глядя на шею её, я представляю себе, как выглядит она вся. Без одежды, естественно. Я неоднократно подъезжал уже к ней с предложением фотоуслуг, но она неизменно отказывалась. Мужа, говорит, люблю очень. Как будто я её в постель затащить собираюсь. Как будто замужние женщины мне не позировали никогда. Не далее как на прошлой неделе мне удалось заарканить обладательницу такой шикарной шеи, что я чуть не умер от восторга. Моделью она оказалась очень способной, но это не от профессионализма - терпеть не могу профессиональных моделей - а, скорее, от раскованности и богатой фантазии, в сочетании с потрясающей чувственностью и сексуальностью. Ничего более интимного у нас не вышло, да я и не предлагал, вообще-то, у меня принцип: не спать с моделями. Но, боже мой, какие снимки я сделал! Любой "Плейбой" эти три плёнки у меня с руками бы оторвал! Но фигушки. Не дам. Я жадный до красоты более, чем до денег.
О, а это еще кто? В зал вплыло нечто воздушно-прозрачное, нечто настолько хрупкое и эфемерное, что даже замечательное слово "женщина" кажется чересчур грубым, чтобы назвать им это существо. На выручку из глубин памяти поспешил все тот же Пушкин: он, кажется, называл такие создания "Гениями чистой красоты"... Она прошла в угол, неспеша присела за столик, закурила тонкую длинную сигарету. Таня тут же принесла Ей меню, в изучение которого Она и погрузилась, а я, каюсь, вылупился на нее, как старая дева на порножурнал, напрочь забыв обо всем, вплоть до элементарных приличий. Она являла собой совершенство, это было видно невооруженным глазом! Высокая, стройная, шея - просто заглядение! Аккуратные маленькие грудки, тонкие, но идеальной формы длинные ножки... И прикрыто все это великолепие было явно штучным платьем "от кутюр". Ей принесли коктейль, Она кивком отпустила Таню, докурила, пригубила коктейль, затем достала из сумочки какую-то довольно странную штуку: узкую черную прямоугольную пластину, чуть изогнутую. Оказалось, это сотовый телефон. Минуту или две она с кем-то вполголоса общалась, затем поджала губы и убрала аппарат. Я залпом допил свой виски, и, обнаглев окончательно, подошел к ней и максимально корректно предложил сфотографироваться у меня в студии. Ну ей-богу, грешно упускать такие шансы! Но что из этого вышло!
- Ты, козел до..ливый, канай на х.. с хай-спидом, если тебе дороги твои яйца! - прошипела "Гений чистой красоты" и я ретировался за свой столик в состоянии, близком к инфаркту. Конечно же, я поспешил расплатиться и уйти из кафе, но на душе было очень неспокойно. Как будто эта... уж даже не знаю, как ее и назвать-то теперь... протанцевала на своих тоненьких каблучках в самый центр моей души лишь затем, чтобы тут же навалить там огромную кучу дерьма.
Вернувшись в объективно воспринимаемую реальность, я нашел себя сидящим на лавочке на Тверском бульваре, почему-то с бутылкой крепкого пива в руках. Кажется, в полубессознательном состоянии я принял решение напиться. Уже совсем стемнело. Ну и вечерок... А с чего, собственно, я так разволновался? Ну, подумаешь, молодая и красивая сучка, не детей же мне с ней крестить... Обидно за несоответствие содержания форме? Да не будь наивным, Игорь! Это ж сплошь и рядом случается! Ну, что? Конец света отменяется? Вот и славно.
Мимо сомнамбулической походкой прошуршала цыганка с ребенком за плечами. На ходу равнодушно спросила:
- Хочешь, погадаю?
- Нет, не хочу.
Я закурил уж не помню какую по счету за день сигарету. И тут на моем горизонте возникло очередное мимолетное виденье. Виденье, одетое в драную джинсу, нетвердой походкой перемещалось в сторону метро "Пушкинская", на ходу довольно правильно напевая " I can get no satisfaction". При ближайшем рассмотрении оно оказалось подвыпившей хиппушкой. Не знаю, откуда они все еще берутся: по моим данным, хиппи вымерли примерно тогда, когда единый и могучий Советский Союз приказал долго жить.
- Отец, не в напряг, если рядом присяду? - спросила она.
- Дык! - ответил я в лучших питерских традициях.
- Ну, ёлы-палы! - расцвело это чудо. - Ты системный?
- Нет, просто в газете работаю. И потому многое знаю, о многом догадываюсь. - пиво отшлифовало виски, где-то там сбоку примостились последствия стресса, и все это вместе означало, что меня вот-вот понесет. И меня-таки понесло. Добрых полчаса я зачем-то рассказывал этой милой юной леди - она представилась, как Ящерка, - историю своей стажировки в Южно-Сахалинске. На самом деле романтики там было мало, но по пьянке этот Южно-Сахалинск из меня так и прет... Когда стрелки на циферблате близвисящих часов перевалили за полночь, Ящерка меня перебила:
- Игорь, ты это, извини, но я в принципе не местная. Из Харькова по трассе пришла. Ты не знаешь, где сейчас можно на ночь вписаться?
- А, пошли ко мне в студию. Это рядом. На Малой Бронной. - к этому времени я для себя решил, что домой не потащусь - далеко, лениво, и вообще, с утра на работу, а это, опять же, в этом районе.
- Кайф! А... а это не стремно?
- Абсолютно. Более того, я не злобный урел какой, и все будет о'кей.
Утро застало меня скорчившимся на суррогате кровати, наспех изготовленном в ночи из старого кресла и двух табуреток. Тело затекло, башка гудела. И никакого желания работать - доползти бы до дома, принять душ и поспать в комфорте еще часиков пять-шесть... Ящерку я, помнится, положил на диване. Диван тоже не бог весть какой, но, как говорится, дареному коню слезами не поможешь. Впрочем, на диване моей ночной знакомой не оказалось, а обнаружилась она перед зеркалом, совсем голая. Она старалась принимать всякие эффектные позы, типа как в разных там западных журналах, потом рассмеялась, показала язык собственному отражению и встала в совершенно естественную расслабленную позу. И именно в этот момент я, уже минуты три увлеченно ее рассматривавший, понял, до чего же красива эта девочка. Кресло заскрипело подо мной, она резко обернулась, инстинктивно прикрывая грудь. Потом, видимо вспомнив, какая она свободная и раскрепощенная, и вообще "Make love not war", опустила руки и посмотрела на меня с вызовом.
- Хочешь, фак-сейшн устроим? - спросила она, впрочем, без особого энтузиазма.
- Нет, не хочу. Я со своими моделями не сплю.
- А разве я - твоя модель? - удивленно спросила Ящерка.
- Нет, так сейчас станешь, я надеюсь. - усмехнулся я, встал и потянулся, с наслаждением похрустывая суставами. - Фотографироваться будем?