— Что насчет остальных парней? — спросил он, продолжая разговор с Сетом. Он был королем и мог делать все, что ему пожелается. — Как они?
— Ну, Терри и ЭрДжей переезжают, как планировали. На следующей неделе. О, и Дэн застукал Шеннона и Райдера вместе.
— Что? — Он знал, что Шеннон — гей. Знал, что Шеннон думал… надеялся, что Райдер — гей. Но Райдер относился к Шеннону как к прокаженному с тех пор, как последний сделал попытку приударить за ним. — И?
— И Дэн отреагировал довольно круто. Сказал, что если нам нельзя ни с кем встречаться, пока мы на ранчо, то и им тоже. Они не могут оставаться наедине или нечто в том же духе.
Дэн был куда лучшим парнем, чем Эйден предполагал, а предполагал он немало.
— Ты должен вернуться.
— Нет. Ни в коем случае. Тут слишком мило. Цыпочки слетаются ко мне, как мухи на мед. — Сет поджал губы. — Я имею в виду, как медведи на мед.
Эйден не хотел знать, сколько медведей угостились парнем.
— Из-за тебя случались драки?
Грудь Сета гордо раздулась.
— Не хочу хвастаться, но… черт, если это правда, то это не хвастовство, да? Была драка. Несколько часов назад, на самом деле.
Теперь этот неудачник порабощен.
— Ты возвращаешься, и это окончательно, — сказал он, и что-то внутри — какой-то жар — подхватил слова, едва он произнес их.
Сет резко выпрямился, глаза потускнели.
— Да. Возвращаюсь назад.
Развернулся на пятках и прошел по красной ковровой дорожке без единого слова.
Ошеломительно.
— Подожди, — позвала Виктория с едва слышимой паникой в голосе.
Он продолжал идти.
— Я сказала, подожди! — закричала она.
Он по-прежнему шел.
— Эйден, останови его, — взмолилась она.
Ее отчаяние отозвалось в самом сердце, и вот он обнаружил, что повинуется ей.
— Сет, стой, — позвал он, жар все еще обволакивал слова.
Сет притормозил, но не обернулся.
— Скажи ему, пусть забудет о проведенном здесь времени. — Рука, все это время лежавшая на его плече, сильнее вцепилась ему в мышцы. — Скажи, что вампиров не существует.
— И он поверит? Так просто?
— Да.
Сомнительно. Эйден задумался, желая угодить ей, но не был уверен, откуда возникло это желание. В конце концов, он сказал:
— Сет, возвращайся к Дэну. Скажи ему, что ты нашел меня, что я жив и здоров и живу где-то, но не упоминай вампиров.
— Вернуться. Дэн. Нашел. Здоров. Никаких вампиров.
И вот тогда он понял. Сердце выбило небрежное тату на груди. Голос Вуду, так Мэри Энн называла способность вампиров внушать и манипулировать. И Эйден только что использовал его. Он не знал как, не был уверен, как долго это продлится, но, черт возьми, ему понравилось.
«Ты ненавидел, когда Виктория пользовалась Голосом Вуду».
«Ну и что, это было раньше».
«До того, как ты стал мудаком? Власть ударила тебе в голову, и если ты не будешь бороться, останешься таким навсегда».
Великолепно. Он говорил сам с собой. Не слишком замечательное развитие событий. Одна его половина ненавидела другую. С такими успехами он скоро начнет бить самого себя.
— Скажи ему, чтобы забыл о нас, — попросила Виктория. — Пожалуйста.
— Нет.
— Почему?
Потому что Эйдену мог пригодиться человек-союзник. Потому что хорошо иметь снаружи глаза и уши. Потому что он так сказал.
— Сет. Иди.
Сет ушел, оставив Эйдена наедине с вампирами. Ряды были переполнены. Море бледных лиц, мужчин и женщин.
Фальшиво улыбаясь ему, впереди стояла Дрейвен.
Лорен и Стефани, сестры Виктории, тоже были впереди. Они хмурились. Мрачные взгляды не умаляли их красоты.
Обе блондинки, одна с голубыми глазами, другая — с зелеными. Одна — воин, другая подражала людям.
Там были седовласые советники, бледнее, чем остальные, потому что жили настолько долго, что не могли выдержать солнечный свет.
Все вампиры носили черные мантии, а все рабы — белые. Черное, белое, черное, белое — перемежалось, гипнотизировало.
Под ярусами полностью в волчьем обличье выстроились оборотни, охраняя любимых вампиров и настороженно наблюдая за ним. Вампиры могли слепо следовать за ним, но оборотни — никогда. О, они будут служить королю, но ему придется заработать их симпатию.
Важно было подпитывать их симпатии, поскольку волки вырабатывали вещество, способное убить людей Эйдена.
— Я вызвал вас по двум причинам, — произнес он, не соизволив даже подняться.
Объявление было встречено тишиной.