— Виктория?
Ах, да. Она же так и не ответила. Что ей сказать?
— Просто не хочу, — солгала она в конечном счете. Пора менять тему. — Так… ты пил чью-нибудь кровь прошлой ночью или сегодня утром?
Как только она спросила, причем слишком резко, ей захотелось взять свои слова обратно.
Наконец, до нее дошло, через что он проходил каждый раз, когда он думал о ее губах, прижатых к кому-то другому, чья кровь наполняла ее. Как он это ненавидел, но принимал, потому что ей это было необходимо, чтобы выживать.
У нее вызывала отвращение сама мысль, что он может пить чью-то ее кровь. Что его зубы вонзаются в вену какой-то другой девчонки. И да, она уже хотела выпотрошить эту дуру.
Дура — потому что любая, кто спутается с парнем Виктории, сама виновата.
Кто же ты?
А был ли он все еще ее парнем?
— Ни у кого я не пил. Пока что. Я найду кого-нибудь, — он ответил, совсем не подозревая — или не беспокоясь — о ее возрастающей злости. — Когда буду готов.
Он бросил на нее взгляд, который спустился сразу к шее, прослеживая пульсирующую венку, как настоящий хищник, которым он стал.
Возможно, дурой была именно она, потому что перекинула волосы через плечо, открывая ему вид, перед которым невозможно устоять. Искушаешь его, Вик?
Нет. Никогда.
Да ладно?
Хорошо. Да. Я пытаюсь его соблазнить. Он мой!
Она уже сама с собой разговаривает. Час от часу не легче.
— Ты уже питалась сегодня? — будничным тоном задал он вопрос.
Разочарование охватило ее. Вот тебе и попытка соблазнения.
— Да, конечно.
Он сузил глаза до двух щелочек, у которых было видно каждую отдельную ресничку, а его зрачки в обрамлении фиалковых радужек словно сканировали ее насквозь. Фиалковых? Снова?
— Кем? — напряженно спросил он.
Правильнее было бы спросить «чем». Впервые за целую вечность она выбрала еду. Реальную еду, со странной консистенцией и запахами, которые раньше она пробовала только в уже усвоенной жидкой форме. Что касается прошлой ночи, то ее жажда крови начала ослабевать. Или она все еще жаждала (вроде того), все еще нуждалась в ней (типа того), но в то же время ей нужно было кое-что еще. Нечто более твердое.
Ей пришлось проникнуть в комнаты рабов и опустошить холодильник. Она могла пойти на территорию волков, но они бы почуяли ее запах и поняли, что она там была, а ей не хотелось обсуждать свои новые пищевые привычки.
Она не знала, что выбрать, так что спрятала в мантии две головки сыра — ее грудь выглядела такой большой и вызывающей! — и вернулась обратно в свою комнату, где и съела, удивившись тому, как ей понравился насыщенный дымный аромат.
Может, это из-за ее смены вкусовых предпочтений Чомперс не мог угомониться — ради него все еще надо пить кровь. А поскольку она оставила его без завтрака, то он сейчас, наверное, голодает. Бедолага.
Бедолага?
Ее защитные символы были на месте, так что не в этом дело. Раньше, с ее вампирской кожей, эти символы держались несколько недель, не дольше, после чего надо было их обновлять. Вот эти новые были на ней уже четыре дня, и все еще не начали бледнеть.
— Виктория. Я задал вопрос.
Точно. Пора прекращать уходить от ответа в свою собственную голову.
— Эм, да ты его не знаешь.
Правда же. Сыр делают из коровьего молока, и вряд ли Эйден когда-либо знакомился именно с этой коровой.
— Все же скажи мне его имя.
— Чтобы ты его убил? — с надеждой спросила она. Резня в ее планы не входила, но если он ревнует, значит, ему не все равно.
— Забей, — отмахнулся он. — Это неважно.
Надежды вновь разбились.
Что-то завибрировало у нее сбоку, и она взвизгнула. Эйден взглянул на нее, растерянно и, может быть, даже немного взволнованно. Надежды вспыхнули.
Она прям как эта игрушка, йо-йо.
— Ты в порядке?
— Думаю… — еще одна вибрация, она опять подпрыгнула. Что за… ее мобильник. Она выдохнула с облегчением. Всего лишь ее мобильник. — Да, я в порядке.
Она запустила свободную руку в карман мантии и достала мелкий пластиковый гаджет. Она начала носить его после знакомства с Эйденом, чтобы он мог позвонить ей в случае чего. За все это время он так и не позвонил, зато Райли воспользовался возможностью. Его номер каждый раз был новым, ох уж этот воришка, но сообщения всегда начинались одинаково. Сколько еще эсэмэсок со словами «Это писец!» ей еще предстоит получить?
— Сообщение от Райли, — сказала она. — Дай мне пять сек. Надо ответить.