— Какая скукота, — сказал Такер, подходя к кровати. — Кто-нибудь, развлеките меня.
Они сделали вид, что не слышали.
— Как ты умудрилась связаться с Такером? — спросил Райли. Его хватка стала жестче. — И я не про то, как вы замутили. Если только ты не хочешь мне что-то рассказать. И если в этом все дело…
— Нет, не в этом, — с пылом заверила она его. Может, между ними все кончено, но она не хотела, чтобы он думал, что она сразу перескочила на Такера. — После того, как Эйден был заколот — что я еще не простила, — добавила она также громко, как Райли до этого, — Такер нашел меня. Он увидел, как я ухожу из дома с сумкой и пошел за мной.
— Когда я пошел за тобой, ты сделала все, что было в твоих силах, чтобы потерять меня. А его ты оставила рядом.
Ага. Это была горечь, в чистом виде, пылающая ревностью. Даже больше — он произнес «его» с таким отвращением, с каким Райли мог бы обсуждать сильный понос.
В его картине мира это могло быть одно и то же.
— Да, — она смягчила тон, — но я боялась причинить тебе вред.
— Как мило, Мэри Энн, — сухо сказал Такер. — Очень мило.
Они сделали вид, что не слышали.
Райли замер. Затем он отложил тату-машинку и потянулся к ней. Его пальцы провели по ее подбородку, лаская. Мэри Энн не собиралась, но поддалась прикосновению этих знакомых мозолистых рук, закрывая глаза. В это мгновение они были одни в целом свете.
Она вдыхала его, притворяясь, что она была обычной девчонкой, он обычным парнем, и все вокруг было самым обычным. Этот естественный, землистый запах напоминал ей о мире вокруг, и ей хотелось большего, она отчаянно нуждалась в большем… Пока не вспомнила, что случилось с последними ночными существами, которых она встретила. Больше притворяться она не могла.
Они бились в конвульсиях, их кожа бледнела… бледнела… пока они не стали белее мела, напоминая хэллоуинские декорации. Под их глазами залегли темные круги, их губы потрескались, они кричали. И кричали, и кричали, и кричали. Невыносимая боль.
— Мэри Энн.
Наверное, он почувствовал, как она окаменела. Ее ресницы распахнулись, и она увидела, как Райли обеспокоенно хмурится. Обеспокоенно. Нет-нет-нет.
— Я сделала это с тобой? — выпалила она. Могла ли она его опустошить, хотя бы на капельку?
— Я в порядке. Ты ничего мне не сделала.
Значит, он беспокоился за нее. Она расслабилась, но совсем слегка. Почему он такой замечательный?
— Ты ведь скажешь мне, если я сделаю?
— Конечно, я же не из молчаливых терпил.
Нет, не из них. И она всегда его любила за это.
— Как ты? — спросил он. — Ты хорошо… питаешься?
— Пока нет. Все это время я жила за счет моего чрезмерного злоупотребления, но чувство наполненности проходит, — призналась она. — Я очень скоро проголодаюсь.
— «Очень скоро» еще не сейчас. У нас есть время.
Время, чтобы побыть вместе, имел он в виду. Время до того, как ей можно будет начать волноваться.
Когда же он поймет? Она всегда волнуется.
— Просто закончи символы, — сказала со вздохом.
— Хорошо. Но мы еще об этом поговорим.
«Нет, не поговорим», — но не сказала этого вслух, и спустя несколько часов она стала счастливой обладательницей шести новых символов.
— Секси, — прокомментировал Такер, поигрывая бровями.
— Напрашиваешься, чтобы я выколол тебе глаза? — резко бросил Райли, пока упаковывал инструменты и запихивал их обратно в сумку.
— Ладно-ладно, — Такер поднял руки, сама невинность. — Она выглядит отвратно.
Отвратно?
— Спасибо, предатель.
Такер пожал плечами, не пытаясь извиниться.
— Мы пытались замутить, не получилось. Теперь я не буду пытаться сложить свои яйца в твою корзину, а то рискую, что их разобьют молотком.
Так. Он реально про свои яйца? Потому что вот это отвратно.
Тем не менее, Райли кивал, искренне довольный впервые за день.
— Тебе тоже не грозит сложить свои яйца в мою корзину, — уведомила она его.
Он тоже пожал плечами.
— Потом ты будешь говорить иначе.
— Просто… просто держи свои губы подальше от меня!
Если он ее поцелует, все стены рухнут, как всегда было. Его рот был ее слабым место, и все тут.
Он одарил ее улыбкой с секретом — в ней таилось обещание, что как только они останутся одни, он окажется на ней. И ей это понравилось. Она вздрогнула. Нельзя оставаться наедине с волком!
— Я ничего не говорил о поцелуях. Разве нет?
— Фу, просто фу, — Такер прикинулся, что его тошнит. — Хватит флиртовать перед невинным свидетелем.
— Сомневаюсь, что ты когда-либо был невинным, — сухо заметила она.