Ладно, время подумать об этом у нее как раз было, но она не могла себе позволить подобной роскоши. Ей надо было собраться, быть наготове. На случай, если Эйден не сможет. Он все еще не поел, и она не понимала почему.
Также она не понимала, почему он остановил себя, причем дважды, объявляя вслух, что не собирается танцевать.
Теперь он решительно шел по красному ковру, Виктория следом за ним, волки по обе его стороны, и горстка сильнейших воинов-вампиров за всеми ними. Простые вампиры стояли вдоль стен, наблюдая за ним, создав живой коридор, ведущий прямиком в тронный зал.
Виктория улавливали шепотки типа «взялись из ниоткуда», «беда» и «война», и каждый следующий вселял в нее все больший ужас.
Кем бы ни были эти войны, они явно могли телепортироваться, поскольку они не ворвались в дом, пройдя через все коридоры, а «взялись из ниоткуда» в тронном зале. А чтобы появиться где-то, телелепортирующийся должен знать это место, бывать там раньше. Значит, Влад уже некогда принимал там воинов.
Когда Эйден пошел к тронному залу, двое часовых распахнули высокие, арочные двери. Не замедляя шаг, новый и все еще не коронованный король вампиров вошел в зал. Виктория ожидала больше шепотков, хоть чего-то, но слышно было только топот множества пар обуви и стук волчьих когтей. Затем Эйден остановился, как и все за ним, и стихли даже эти звуки. Просто тишина.
Новоприбывшие — выше и сильнее, чем Виктория себе представляла, а она представляла их очень высокими и очень сильными — выстроились перевернутой V. Военное построение. Не счесть, сколько раз она видела, как отец выступает в центре этого уголка. Это построение с целью запугать, показать единство.
Что-то вроде «если ты против одного, то ты против всех».
Мужчина в центре наклонил голову к плечу. Он не выказывал этим почтения, конечно же, просто жест, означающий «я — ученый, а ты — лабораторная крыса».
— Наконец-то. Явился.
В его тоне не было насмешки, но в словах подразумевалось оскорбление, намек на то, что Эйден заставил их всех ждать себя из трусости.
Прежний Эйден, возможно, пропустил бы намек. Новый Эйден вздернул подбородок и ответил:
— Наконец-то я оказал вам честь своим присутствием.
Свирепый взгляд.
— Мы не твои подданные и не считаем за честь встречу с тобой.
— Разумеется, считаете.
— Нет.
— Да.
— С чего ты взял, мелкий…
Воин по правую руку от говорящего положил ладонь тому на плечо, сжав губы в очевидном требовании сохранять спокойствие. Второй воин сказал:
— Не мы выразили желание пообщаться с тобой, Эйден Укротитель зверей.
Они хотя бы признают его силу. Имена имели огромное значение для ее расы, определяли личность, способности и возможную угрозу. Влад Колосажатель.
Лорен Кровожадная — прозвище говорит о многом даже среди вампиров. Стефани Неудержимая. Виктория Посредница.
— Кто же тогда? — спросил Эйден.
Пауза, затишье перед бурей, пока еще один воин не появился во главе построения, и все находящиеся в зале, кроме чужаков и Эйдена, ахнули от изумления.
— Я.
— Сорин, — выдохнула Виктория. Она знала, что он придет, но все же увидеть его в живую оказалось невероятно, поразительно. Ее брат был здесь. Ее брат в самом деле был здесь!
Когда она была маленькой, ей всегда хотелось побежать к нему, броситься в его объятья. Они никогда не прежде не прикасались друг к другу, не разговаривали, и за все время их взгляды встречались только шесть раз. Но все же позабытая часть ее хотела сделать все это и даже больше.
— Ты знаешь его? — спросил ее Эйден, но не стал дожидаться ее ответа. — Мне кажется, я тоже его знаю, — его глаза потемнели, потом загорелись, фиолетовый сменился черным, черный — фиолетовым, пока он смотрел на нее. — Его можно остановить?
— Остановить… Сорина?
Он нахмурился и покачал головой.
— Я не верю тебе, Элайджа.
Ну конечно. Он разговаривал с душами, но те, к сожалению, ему не помогали.
Виктория потянулась к нему и переплела их пальцы, стараясь оказать ему всю возможную поддержку и пытаясь вернуть его в здесь и сейчас. Он моргнул, черный цвет захватил его радужки и остался. Он успокаивающе сжал ее руку.
Сорин фыркнул.
— Я слышал, что ты безумен, человек. Отрадно видеть, что слухи иногда оказываются правдой.
Хватка Эйдена усилилась, но он не стал ничего отвечать.
— Элайджа… предсказал что-то ужасное? — прошептала она.
Его щека дергалась. Он продолжал молчать.
Он сейчас во власти предсказания? Дрожа, она вернула внимание к брату.
— Он не безумен, — начала она. Может, ей удастся убедить этих ребят разойтись с миром. — Вам же хуже будет, если недооцените его.