Сорин встретился с ней взглядом. В седьмой раз, продолжила она вести счет в своей голове, прямо как раньше. Его жесткое выражение лица не изменилось, не смягчилось. Он вообще ее помнит? Его ведь так долго не было.
Вампиры стареют намного медленнее людей. Виктории восемьдесят один, что приравнивается к восемнадцати человеческим годам. Сорину было чуть за четыреста лет, но выглядел он на двадцать пять со своими светлыми волосами и такими же голубыми глазами, как у нее. Он был выше Эйдена почти на фут, и мышцы его были больше, чем у любой звезды футбола.
— Сестра, — сказал он, приветствуя ее наклоном головы. — Я также слышал о твоем романе с безумным человеческим королем, но отказывался верить в это до настоящего момента. Ты всерьез полагаешь, что он может мне навредить?
Ее первой мыслью было: «Он помнит». Второй: «Была ли я когда-нибудь так счастлива?». Третьей: «Мы в беде». Четвертой: «Он помнит!».
— Не советую его злить, — сказала она, гордясь тем, как ровно звучит ее голос. Неважно, что происходит, неважно, о чем говорят, она должна оставаться эмоционально отстраненной. Если Райли и научил ее чему за их многие тренировки по самообороне, так это тому, что эмоции мешали рациональному мышлению и дальновидности, — Твоему зверю это не понравится, и он обернется против тебя.
Лицевые мышцы Сорина дернулись. Должно быть, он уже испытывал на себе прежде неудовольствие своего зверя.
Сорин перевел взгляд с нее на Эйдена, осматривая его с головы до ног.
— Ты не выглядишь как король вампиров.
— Спасибо, — ответил Эйден с кивком головы. Отлично. Он вернулся в тронный зал из своей головы.
— Это был не комплимент.
Пауза. Вздох Эйдена.
— Мой долг сообщить тебе, что то, что ты задумал, ничем хорошим не закончится.
Желудок Виктории перевернулся.
— И что именно я задумал? — спросил Сорин. Сказанное Эйденом ни капли не обеспокоило его.
— Стоит ли портить сюрприз для всех остальных?
— Хорошо. Давай не будем. Просто приступим, — с этими словами Сорин выступил вперед, выхватив клинки из ножен за его спиной. Метал свистнул от скольжения по коже, и серебряные острия сверкали в свете роскошной люстры.
Эйден стоял неподвижно, как статуя, пока не раздался хор волчьего воя и рычания. Тогда он поднял руку, призывая к тишине. Они подчинились, но их тела оставались напряженными, шерсть на спинах стояла дыбом. И хотя он не приказывал вампирам бросаться в бой, напротив, даже крикнул им вернуться в строй, некоторые из них кинулись вперед, на ее брата.
Она знала, что ими двигало. Их звери. Чомперс сходил с ума в ее голове, бился об ее виски до боли, пытаясь вырваться, желая встать на защиту Эйдена. Ей потребовалась каждая крупица силы, чтобы удержать его внутри, а потом самой устоять на месте, потому что зверь, не сумев выбраться, решил попытаться захватить контроль над телом.
Она наблюдала за происходящим с содроганием. Сорин взмахнул раз — и наружу выпали чьи-то внутренние органы. Сорин взмахнул два — и полетела голова. Сорин присел — и разрезал чье-то колено, половинки ноги упали в разные стороны.
Это чудовищно, но Виктора могла думать только как хорошо выглядит хлынувшая из ран кровь. Не только для Чомперса, который все-таки прекратил борьбу, сосредоточившись на столь желанной жидкости, но и для нее. Если для нее это выглядело хорошо…
Она взглянула на Эйдена. Тот облизывал губы, а в его глазах сверкали молнии. Был ли он заворожен зрелищем? Если так, то его уже не спасти.
Сорин остановился перед Эйденом, наблюдающим за льющейся кровью.
Да, именно. Он был заворожен.
Надо было заставить его поесть, перед тем как приходить сюда. А сейчас он мог припасть к одной из этих луж. Мог разлечься на полу и жадно поглощать каплю за каплей, в то время как его тело было бы уязвимо для нападения.
— Уберите тела отсюда! — крикнула она, испугавшись, что сработает способность Эйдена поднимать мертвых, и что живые трупы нападут на них.
Солдаты-вампиры бросились исполнять приказ.
— Разве ты не боишься? — спросил Сорин. Острия его мечей были направлены в пол, кровь стекала вниз, вниз, вниз, скользя так завораживающе. Стоило только припасть к полу, высунуть язык, наполнить рот этим вкусом.
«Да что ты творишь?» — спросил внутренний голос, и, вздрогнув, она перевела взгляд на парней.
Они все еще держались нос к носу. Должно быть, она сжала ладонь Эйдена со всей силы, потому что кровь больше не поступала к пальцам. Они зудели. Расслабься, просто расслабься.