Симатта* (Shimatta) - “Блин, черт, облом”.
Ксо* (Kusou) - “Дерьмо”.
Коно-яро* (Kono-yaro) - “Сволочь”
Ну вот. Открыли мы заявку и увидели три параметра: анимешница, извращенка, любит готовить. Вторая Бьянки на один фэндом будет слишком.
Вопрос к аудитории.
Хибари!* - взято из манги, в дальнейшем надо ли помечать столь явные отрывки?
========== И окружающим ==========
Пустая школа, все уже давно ушли. Вечер, даже скорее ночь. До комендантского часа осталось всего ничего. Скоро надо будет идти на патруль. Вот только, отчего-то не хочется. Словно пропало что-то важное.
Так бывает. Иногда, редко, но всегда не к месту.
Голова запрокинута назад. По холодному лицу текут слезы, они капают на пол, скользят по коже. Пальцы перебирают струны гитары. Голос отстраненно поет тихую песню, а глаза затуманены болью. Вспоминается прошлое.
Адмирал, вы разбиты. Как это ни грустно,
Отвернулась удача сегодня от вас;
В вашем сердце темно и пронзительно-пусто:
Все как есть — без обид, без прикрас…
Вам бы переиграть — только целься не целься,
Не подменишь значков на игральных костях!
Пусть вино при свечах романтично донельзя,
Вы — в плену, хоть почти что в гостях!
Три года назад.
Стальные глаза смотрели в самую душу. Это было первым, что увидел уже не молодой мужчина. Он сидел связанный в темном помещении и единственным ярким объектом были глаза припорошенные изморосью. Вдруг кто-то резко включил свет. Резко зажмурившись, постепенно расслабляя мышцы, мужчина начал открывать глаза.
Кровавые подтеки на лице, что аккуратно стираются белой салфеткой в аристократичных пальцах, это бросается в глаза, за тем абсолютно чистый брючный костюм черного цвета. Короткие волосы цвета вороного крыла уложенные в творческий беспорядок и кремовые руки с аккуратными каплями крови. Словно какой-то художник специально нанес красную жидкость на определенные места.
Девушка была похожа на куклу. Пустой взгляд, механические движения и застывшая улыбка на чуть розоватых губах.
Грязная салфетка падает на пол. Взгляд, словно привязанный, следит за кусочком ткани в розоватых подтеках. Весь пол залит кровью, её подтеки на стенах, она капает с потолка, стекает по зеркалам и пропитала бархатные шторы. У опавшего ламбрекена лежат три связанных трупа. Хранитель Солнца. Хранитель Дождя. Хранитель Облака.
Взгляд мужчины наполняется страхом.
Непокорный взгляд скользит дальше по некогда дорогому интерьеру и натыкается на еще три тела. Босс. Хранитель Грозы. Хранитель Урагана. Три сильнейших человека Семьи.
К страху присоединяется неверие и растерянность.
Голова поднимается, и сумбурный взгляд устремляется к единственной свободной девушке. Она полностью чиста, словно статуэтка, но смотрится во всем этом бедламе крайне органично. Как будто без неё это будет просто комната со странным интерьером.
— Кто ты?
Хриплый голос вплетается в переплетение звуков не очень хорошо, фальшивая нота в игре умелого оркестра.
— Хулуме.
А вот её шепот похож на первую скрипку, стальной взгляд прошивает насквозь и на мгновение в нем проскальзывает искра эмоций. Гнев. Ярость. Боль.
— Вы тоже будете молчать?
Интонации пусты и вопрос похож на констатацию факта, но мужчина качает головой.
— Почему?
Шепот скользит, словно змея по воде, практически не оставляя следов.
— Отпусти Небо.
Девушка наклоняет голову, показывая всем телом, что ждет продолжения. А мужчину прорывает.
— Он должен жить.
Девушка задумчиво поджимает губы и от этого пробирает дрожь. Пустой взгляд внимательно смотрит на мужчину, а потом кивает.
— Один раз. Зачем вы пришли в город?
— Думали создать базу, очень удобное место, недалеко от столицы, рядом горы и транспортный узел.
— Вы одни?
— Да, приехали только…
Девушка резко мотает головой, прерывая.
— Мафия.
— Не знаем. Информации о других Семьях у нас нет. А если кто и есть, то из правящей верхушки Альянса Вонголы или аналогичные им.
Плавное скользящее движение и веревки опадают. На глаза опускается повязка, а потом темнота.
И зачем она тогда их отпустила? И почему они не вернулись? Почему никто ничего не рассказал? Как так получилось, что она до сих пор жива? Зачем сохранила жизни всем семерым? И почему он просил только о Небе?
Сколько вопросов в темноту, пустоте. Остатки души отчего-то корчатся в агонии, оставшиеся эмоции кричат от невыносимой боли, а слезы не помогают.
Как она стала такой?
Улыбнитесь мне вслед ледяными глазами,
Утопите печаль в терпком черном вине;
Я всегда буду рад снова встретиться с вами,
Даже если опять на войне!
Не слепите меня блеском северной стали —
Знаю, горько глотать поражения яд!
Только вы, адмирал, до сих пор не сказали,
Отчего так спокоен ваш взгляд?
А разгадка проста — ваша совесть чиста,
Не запятнана грязью измен!
Вас спасет лишь одно — просто пейте вино,
И забудьте на время про плен! *
Терпкий чифирь. Безоблачное предрассветное небо, тихое утро. И цветущие сакуры. Лепестки кружат в воздухе. А тело бездумно стирает кровь жертв с верного оружия. Сюрикены не должны ржаветь, это подарок отца.
Когда я стала безумной машиной для убийств? Когда преступила закон Балаура. Я БЫЛА В СВОЕМ ПРАВЕ! Или же нет. А может, когда отказалась бороться? Или когда выполнила первый приказ? Почему я подчиняюсь? Чего я жду?
Больно. Больно остаткам души. А пальцы спокойно начинают новую мелодию. Голос не дрожит и это, наверное, хорошо. Нельзя показывать свои эмоции. Почему нельзя? Уже и не важно.
Нас книги обманут, а люди не вспомнят,
Последняя битва сорвет голоса.
Стараться не стану, ничем не наполнить.
Пустая молитва, пустые глаза.
А ты уходи, и чем дальше, тем лучше,
Нет права тебе оглянуться назад.
И ты не следи, как цепляясь за тучи,
Дорогой небес поднимается ад.
Словно голову кто-то промыл. Но щиты все на месте, и здоровье тоже на высоте. Вот только холодно. Не стоило играть с подсознанием в ТОМ состоянии. Только испортила всё. Но что мне еще оставалось? Убить пятилетнего ребенка? Нет, на моей памяти есть и более страшные преступления, но там был повод, цель, что оправдала бы средства. Но не тогда. А сейчас я пожинаю плоды. От личности Родери осталась только сухая память да навыки. По сути я, Фуккацуми, абсолютно новая сущность.
Протянуты в вечность вечерние тени,
Дневная обида предсмертно нежна.
Фальшивая ценность пустых откровений
Для всех очевидна, и этим смешна.
Не видно лица неизбежности жуткой,
Где пламя ревет и бессильна вода.
Душа в небеса улетает голубкой —
Она не умрет, не умрет никогда.*
Хочется верить, что когда-нибудь все вернется в норму. Что смогу также как раньше плясать и смеяться, тряхнуть головой и задорно бросится в гущу боя. Вот только рационализм, проклятый цинизм и расчет. Все так перепуталось. С одной стороны ошметки души и эмоций, что говорят — беги! А с другой расчет: куда, зачем и почему? Здесь ведь не плохо. Есть крыша над головой, есть противники и есть те, за кого отвечаешь. Только на клетку похоже, шепчет душа.