– Куда? – с живым любопытством откликнулся Хельмут.
– В Москву, – широко улыбнулся фон Клаусс.
– В Москву? – не поверил Хельмут, но, осознав, что фон Клаусс не шутит, запаниковал: – Но там же русские!! Они всех нас убьют!
– Не убьют, – самодовольно усмехнулся Мартин фон Клаусс и кивнул на папку, которую Хельмут все так же крепко прижимал к груди. – У нас есть нечто такое, что очень их интересует.
Когда они прилетели в Москву, Мартин фон Клаусс переоделся сам и дал приказ переодеться Хельмуту. Теперь на них были белоснежные рубашки, брюки и пиджаки. Маленького Хельмута никто бы не отличил от любого советского школьника.
– Герр штурмбанфюрер, зачем мы это надели? – недоуменно спросил Хельмут, когда Мартин фон Клаусс привел его в какую-то пустую мрачную комнату с портретом Иосифа Сталина, висящим на стене над единственным столом.
– Теперь мы будем одеваться так. И не называй меня штурмбанфюрером, – ответил Мартин фон Клаусс тоном, не терпящим возражений.
– А когда приедет мой папа? – слезливо спросил Хельмут.
– Хельмут, ты взрослый мальчик, и я не хочу тебе врать, – сурово ответил Мартин фон Клаусс, взяв Хельмута за плечи. – Твой отец погиб как герой.
– Почему фюрер не защитил его? – с ужасом спросил Хельмут. – Ведь он может все!
– Наш фюрер тоже погиб, – ответил Мартин фон Клаусс.
– Его убили русские? – догадался Хельмут. – Они наши враги! Почему мы им помогаем? – Он еще крепче прижал к своей груди папку со знаком «Гемини».
– Ради великой цели, которую поставил перед нами фюрер, можно сотрудничать даже с врагами, – твердо сказал Мартин фон Клаусс.
В этот момент в комнату вошли двое мужчин в форме сотрудников НКВД и Вульф в штатском. Мартин фон Клаусс встал с дивана и вытянулся по струнке, Хельмут тоже встал, со страхом глядя на мужчин.
– Наш сотрудник Алексей Катаев, – представил фон Клауссу один из мужчин, Ольшанский, другого. – Он первое время будет вашим личным переводчиком. – Он окинул взглядом фон Клаусса и приступил к делу: – Вы привезли материалы?
– Так точно! – ответил фон Клаусс и, взяв из рук Хельмута папку, передал ее Вульфу.
Тот быстро пролистал бумаги в папке и довольно заключил:
– Это именно то, чего мне не хватало. – Усмехнувшись, он обратился к Ольшанскому: – Разумеется, плюс финансирование и биологический материал, который вы обещали.
– У ваших людей будет все и даже больше, – заверил Вульфа Ольшанский. – Документы на новые имена готовы всем семерым и членам их семей. Все пройдут шестимесячный курс адаптации и ускоренный курс русского языка.
– Мартин, работа в лаборатории уже началась, – обратился Вульф к фон Клауссу. – Ждали только тебя с бумагами.
– Не Мартин, – поправил его Ольшанский, – а Сергей Андреевич Крылов – так теперь зовут герра фон Клаусса.
– Тебе еще повезло, – усмехнулся Вульф, заметив, как недовольно поморщился новоиспеченный Крылов. – У меня похлеще имя.
– А его будут звать… – Ольшанский просмотрел список и подарил Хельмуту новое имя: – Константин Викторович Войтевич.
С тех пор это имя словно приросло к нему, больше никто и никогда не звал его Хельмутом. Войтевич смотрел теперь в окно и с горечью думал, что в тот день, когда он в последний раз видел его отца, по сути – он в последний раз видел себя самого.
Его сильно тревожило, что куда-то пропал Крылов. С того самого дня, когда отец передал его Крылову, Войтевич беспрекословно слушался его, и Крылов, словно его приемный отец, всегда опекал его и ни разу не подводил.
Войтевич нахмурился. Он мог предполагать самое худшее, но только не предательство Крылова. Как и Войтевич, как и каждый из них, Крылов был предан их общему делу и всю жизнь был преданным солдатом Рейха.
Мария на кухне яростно терла плиту, вкладывая в это дело всю злость, скопившуюся у нее против Володи. Она не могла бы сейчас признаться даже самой себе, насколько рада видеть его, поэтому, когда в кухню вошла Галина и села за стол разбираться со счетами, Мария сердито спросила:
– Ну зачем вы это сделали, Галина Васильевна? Я только решила забыть его раз и навсегда – а вы снова преподносите мне его на тарелочке!
– Маш, поубавь пыл, – насмешливо попросила ее Галина. – Я просто взяла Володю на работу. А пускать или не пускать его в свою постель – это твое личное дело.
– В постель? – возмутилась Мария. – Да я с ним за один стол не сяду! И на кухне убираться не буду – пусть сам за собой плиту оттирает!