Я решила говорить начистоту. Потому что просто не знала, что еще сделать. Кроме того, наши жизни — это наши жизни, и было слишком важно прояснить все до конца.
— Эллен, что мы такого сделали, что так тебя обеспокоило? — спросила я.
Мика обнял меня чуть крепче, будто предостерегая.
Я глянула на него.
— Мы не сможем впредь ее не расстраивать, если сейчас не выясним причину расстройства. — Я посмотрела на Эллен, пытаясь выглядеть любезной, вопрошающей, ожидающей.
Она посмотрела на Ричарда.
— Анита права. Если не выясним, что тебя расстраивает, то впредь не сможем избежать этих моментов.
Эллен поочередно посмотрела на нас.
— Я… я… все это было таким… личным. Держание за руки, поцелуи, объятия, сидения рядышком, потирания лицами, утыкания носом в шею. То, как твоя рука продолжает исчезать под столом и я могу видеть движения руки Аниты.
— Эллен, я поглаживаю его по бедру, и только. Может, моя рука и близка от его паха, но я никогда не сделаю ничего аморального, сидя в общественном месте и, тем более, не в ситуации, где я пытаюсь помочь убедить тебя, что все нормально и в порядке. Это было бы грубо и глупо. Я пытаюсь исключить в себе первое и, по возможности, избегать второе.
Эллен покраснела.
— Прости… мне так жаль. — Она встала.
Ричард поймал ее за руку.
— Эллен, пожалуйста.
— Нет, Ричард, она намеренно пытается заставить меня чувствовать себя глупой и грубой, и ну… я не могу этого сделать.
— Эллен, ради бога, если ты не поделишься с нами о том, что тебя так расстраивает, мы не сможем это исправить, — сказала я.
Она покачала головой.
— Ричард, я считала, что смогу с этим справиться, правда. Я думала, что если увижу Аниту с кем-то, кого она любит, то почувствую во всем большую безопасность, но это не так. Все это абсолютно не помогает.
— Эллен, пожалуйста, сядь и поговори с нами, — попросил Ричард. Он по-прежнему держал ее за руку.
Мгновение она пыталась вырваться из его хватки, а затем, когда посмотрела на Ричарда, выражение ее лица смягчилось. Глядя на все это великолепие, я сама так же всегда сходила с ума, ну или когда-то. Быть влюбленным в того, кто оказывает на тебя большое влияние. В конце концов, Эллен позволила ему усадить себя обратно.
Она посмотрела на нас. Ее глаза блестели от слез, но голос, когда она заговорила, был спокойным.
— Я считала, что смогу с этим справиться, но сейчас уже так не думаю. Я люблю тебя, и ты все, чего я хочу, все, Ричард. Я была готова поверить, что в спальне тебе важнее грубые штучки, чем мой комфорт, поэтому думала, что смогла бы принять то, что тебе для них и для связывания кто-то необходим, но теперь я вижу ее и тебе нужно прекратить мне врать, Ричард. Дело не в потребности грубостей, не в потребности связываний, а всего лишь в ней. Ты хочешь сохранить ее в своей постели, вот и все. — Первая слеза скатилась по ее щеке.
Мика обнял меня крепче и сказал:
— Эллен, поверь мне, их связывает лишь грубый секс. Грубее того, которым я наслаждаюсь. Я принимаю то, что Аните в спальне требуется кое-что, чего мне делать не хочется.
Она посмотрела на него и в выражении ее лица снова появился тот легкий страх.
— Ты наблюдал…
— Нет, — ответил он четко. — Но видел метки на ее теле после. Анита и Ричард — не пара в том смысле, в котором пара вы с ним, Эллен. Он любит тебя. Любит так, как я люблю Аниту.
— Метки, — тихо повторила Эллен. — Что за метки?
Мика посмотрел на Ричарда.
— Не думаю, что на этот вопрос должен отвечать я.
Ричард притянул Эллен ближе к себе.
— Иногда это синяки.
Она выглядела потрясенной.
— Ты ее бьешь?
— Нет, — одновременно ответили мы с Ричардом.
— Я никогда никому не позволю себя бить, Эллен, — добавила я.
— Тогда я не понимаю, — проговорила она, переводя взгляд с меня на Ричарда и обратно.
Я посмотрела на Ричарда, потому что получала синяки от противоборств с ним. Я не боролась изо всех сил, на которые была способна, как и он. На самом деле мы не хотели причинять друг другу боль, но порой нам нравилось наблюдать за тем, насколько далеко мы могли зайти в наших маленьких фантазиях об изнасиловании. Но, ни в коем случае я не произнесу Эллен фразу «фантазии об изнасиловании». Этого не сделает и Ричард, да и никто другой. Кроме того, по правде говоря, меня это по-прежнему немного смущало. Это казалось таким анти-феминистским получать удовольствие от того, когда тобой полностью владеют в спальне, но в правильных обстоятельствах, с правильными людьми мне это нравилось. Я устала притворяться в вещах, которые в моей жизни делают меня счастливой. Я решила, что просто буду счастливой.