Ольга Александровна нас с Мишкой сердечно поздравила, Тоня тоже. Ребята захлопали в ладоши. Вовка Трушин стал тихонько всех уговаривать хлопать подольше, пока не кончится урок. Но класс и без того аплодировал долго и громко.
Оставшись одни, мы с Мишкой стали думать о странных превращениях, которые иногда случаются в нашей жизни, о том, что с чего начинается и что чем неожиданно заканчивает-ся: ждали взбучки, а заслужили благодарность, кран чинил слесарь Николай и ему же "указано на необходимость", мы кран разломали и чуть было не затопили дом, а считается" что спасли жилье и имущество людей...
Зигзаги судьбы нас расстроили, особенно Мишку. Я не знал, как его успокоить.
- Слушай, Миш! - сказал я.-А может, тот голландский мальчик... ну, тот... которому поставили памятник... Может, он сам и расковырял плотину?..
ИСТОРИЯ ОДНОЙ ЗАТЕИ
Пришло лето, и все мы очутились в лагере.
Что и говорить, лагерь был просто замечательный. Выдающийся лагерь! Кругом белели корой березы, зеленели корой осины и желтели корой ели. Росли здесь и другие деревья с корой самых различных цветов и оттенков. Ветер шумел в их ветвистых кронах, сочная трава приглашала полежать, а речка звала искупаться.
- Как хорошо! - сказал Вовка Трушин в день нашего торжественного приезда и сразу полез на дерево. Обломился первый же сук, до которого Вовка добрался, так что падал он с незначительной высоты. Но, к несчастью, угодил в куст дикой малины и весь исцарапался.
Медицинская сестра густо замазала Вовку зеленкой. С тех пор мы его часто теряли из виду, поскольку он сливался с окружающей местностью.
Жили мы в лагере веселой, насыщенной жизнью и питались очень калорийной пищей. Но вот Томка Булкина, любительница поесть, предложила вступить в соревнование с четвертым отрядом по одному важному показателю: кто за смену поправится на большее количество килограммов-они или мы.
Ребята из четвертого нашу инициативу одобрили, и все дружно взялись за дело.
Мы съедали подчистую завтрак, обед и ужин, просили добавку, и от нее тоже ничего не оставалось. Мы вылизывали языком тарелки, так что их можно было не мыть. Даже круглый отличник Костик Соболев, который вообще плохо ест очень в этом смысле избалован, изо всех сил старался не подвести отряд, не уменьшить его общую массу.
И все-таки через три дня при контрольном взвешивании на медицинских весах оказалось, что привес по четвертому отряду выше нашего на два с половиной килограмма.
- Чего-то мы недорабатываем,- огорчился Мишка Сазонов.- Чего-то недоедаем.
- Всё доедаем,- ответила Ната Жучкова.- Всё, что дают.
- А это главное,- вставила Надя Лапшина.
- Нет, не главное,- угрюмо пробурчал Мишка Сазонов.- Главное - взять реванш!
- А как? - спросил Костик Соболев.- Я за три дня съел столько, сколько дома за месяц не съедаю. И всё впустую, остался грамм в грамм.
- Может, у тебя природа такая,- решила Томка Булки-па. Соревнование развернулось по ее предложению, и она чувствовала ответственность за нашу неудачу.- Может, ты не поправляешься в связи со строением своего тела. Давай лучше я твои завтраки, обеды и ужины буду есть. На пользу отряду.
- Решено! - обрадовался Костик.
- Мой ужин тоже бери,- обратилась к Томке потрясающе красивая Надя Лапшина.- Я обычно на ночь ничего не ем...
Томка Булкина не отказалась и от Надиного ужина. Она высоченная, и пищи в нее может войти огромное количество. Кроме того, Томка всё время чувствовала свою ответственность.
Желающих отдать порции Томке с каждой минутой становилось больше. Три дня мы переедали, и любой был рад ограничить себя в питании.
- Так не пойдет,- сказал Мишка.- Не может же Булкина поправляться за весь отряд. Индивидуальный привес у тебя какой? - спросил он Томку.
- Триста граммов.
- Ну вот. Пусть пока Тамара ест только за себя и за Костика, а через три дня посмотрим, что даст такое перераспределение.
- А Костик с голода не помрет? - сжалилась над Костиком Томка.
- За кого ты меня принимаешь? - возмутился Костик.
Второе контрольное взвешивание, которое состоялось через три дня, снова оказалось неутешительным. Правда, на этот раз четвертый отряд вырвался вперед всего на один килограмм.
- Начинает заедать,- шепнул мне Мишка.
Между прочим, при взвешивании отрядов разразился скандал. Всем нам чуть не пришлось краснеть за своего товарища Вовку Трушина. Чтобы больше весить, он положил за пазуху камень и, утяжеленный, стал на весы. Камень Вовка нашел плоский, так что его, возможно, кроме нас, никто бы и не заметил. Но Вовка, стоя на весах, как-то неудачно нагнулся, майка выскользнула из трусов, и камень ринулся вниз, больно тяпнув Вовку по ноге.
Этот поступок ужасно возмутил весь четвертый. Они стали кричать, что тоже могли бы увеличить вес своего отряда нечестным способом, выпив перед взвешиванием по два или три литра воды - кто сколько осилит, - но что у них этого даже и в мыслях не было. Нашелся там один умник, который потребовал исключить из веса нашего отряда не только вес камня, но и вес всего Вовки.
- Вы применили запрещенный прием и должны быть наказаны.
- А сам? - спросила его Ната Жучкова.
- Что сам? - удивился умник.
- Вату в ухо засунул. Думаешь, не заметили?
- Я не для веса,- засмущался тот.- У меня ухо побаливает. После купания.
- А у меня живот побаливает,- радостно соврал Вовка.- Я его камнем грел. Понял?
- Камень холодный...
- Именно,- подтвердил Мишка Сазонов,- холодный. Трушин им живот охлаждал от аппендицита.
Тут очень кстати вышла из своей комнаты медицинская сестра и Мишка обратился к ней за разъяснениями: что надо делать, когда воспаляется отросток слепой кишки, который называется в медицинском мире аппендиксом,- греть его или охлаждать.
- Греть-ни в коем случае,-ответила сестра.-Только холод, только лед! А что случилось?
- Да вот,- показал я на Вовкину ногу, раненную вывалившимся камнем.- Как говорят на фронте, пустяковая царапина...
Сестра увела Вовку к себе и замазала его ногу зеленкой. Теперь не только мы не отличали Вовку от обступавшей нас со всех сторон пышной зелени, но и сам Вовка не мог различить в траве свою левую ногу.
Пока лечили Вовку, споры с четвертым отрядом утихли. Те согласились не исключать Вовкиного веса, а мы - веса ваты, найденной в ухе у умника.
Оставалось решить, стоит или не стоит перераспределять питание в отряде. Спросили Томку, что ей дало двойное кормление.
- Четыреста граммов чистого жира,- хвастливо заявила Томка.- Первый сорт!
- Может, мышц?
- Жира. Я чувствую,- настаивала Томка.
- Уж конечно, не мозгов,- заметила Ната Жучкова.
- В такой обстановке,- обиделась Томка,- я вообще отказываюсь поправляться!
Отряду грозил большой урон - Томка прибавляла в весе больше, чем любой из пас. Мы помирили их с Натой Жучко-вой и стали выяснять, как дела у Костика.
Костик повел себя странно. Вместо ответа на прямой вопрос о его живом весе, сказал, что привез с собой в лагерь замечательную книгу, толстую и интересную, и начал подроб-но рассказывать историю огромного белого кита по имени Моби Дик. В другое время мы с удовольствием бы слушали Костика, но мысли наши занимало только соревнование, всем хотелось догнать и перегнать четвертый.
- Нам бы сюда этого Моби Дика,- размечтался Вовка Трушин.
- Зачем?
- Зажарить и съесть его всем отрядом! Зачем же еще?..
Как нас Костик не отвлекал, ему пришлось все же признаться, что он похудел на пятьсот граммов. Значит Костик потерял в весе больше, чем набрала Томка. Известие вызвало растерянность уныние в наших рядах. Сильнее всех был опечален сам Костик. Он понимал: перераспределение пищи себя не оправдало и ему придется питаться наравне со всеми, что не могло не удручать избалованного недоеданием Костика.