Сухая тополиная листва приятно хрустела под изрядно потрепанными сандалиями Павлика. Пахло скошенной травой и еще откуда-то несся запах свежего хлеба, слева из барака раздавалась в тишине матерная брань, было солнечно и очень тепло, лето стремительно бежало к своему исходу и было понятно, что сухих дней будет не много, может быть неделя, ну от силы полторы... При каждом шаге огромный серый чехол бил по ногам, но Павлик не замечал этого и все продолжал спускаться вниз по улице, где на перекрестке его уже ждали несколько барабанщиков. Сейчас он только улыбался всему и чувствовал внутри какую-то очень важную причастность к этому миру, к этой улице, домам, редким прохожим, кислому воздуху и всему тому, что происходит и произойдет.
Еще полгода назад, он был коротко стрижен, носил костюм и всегда был на работе раньше остальных. То, что его продвинули, вчерашнего студента эконом фака, в совет управления холдингом, было каким-то чудом. Да, он два года вносил существенные предложения, которые повысили рентабельность в разы и повлияли на открытие трех новых филиалов, но то, что его допустили до управления финансами, для него тогда казалось просто чем-то нереальным. Теперь он целыми днями распределял денежные потоки, покупая и подписывая договоры. Иногда он представлял себя дежурным на железнодорожной станции, пропуская одни поезда, задерживая другие, отправляя эшелоны в отстойники и совершая еще множество разных действий и все это зависело только от него, это льстило, придавало смысл жизни и заставляло вставать раньше и не ложиться допоздна. Казалось, что, все так и будет длится, покуда старость не возьмет свое и тогда можно будет растратить все свои накопленные капиталы, купив большой дом в лесу со всеми удобствами и устроив все так, чтобы жизнь расстилалась у твоих ног подобно скатерти самобранке и ковру самолету. Все закончилось в казино. Павел вечерами баловался расчетами игровых схем и на кануне похода в казино, он написал, как ему показалось идеальный вариант выигрыша. Его план был прост, теперь, когда он имел доступ к основным вкладам компании, он решил снять треть прошлогодних активов и запустить их в игру. А когда в десятки раз увеличившаяся сумма попадет обратно на счета, он на собрании расскажет о необходимости открытия нового направления, так называемого пассивного повышения дохода с помощью игровых домов и букмекерских контор, взяв за основу его золотоносную формулу.
В пятницу, сняв деньги Павел Павлович, отправился в ресторан, праздновать свою еще не свершившуюся сделку с жизнью. Всю ночь, перебираясь из одного заведения в другое, он был уже почти на грани возбуждения, он представлял уже все по-другому. Теперь он решил всю прибыль оставить себе, не заметно положив с небольшой надбавкой все то, что взял со счетов назад, и на эти деньги открыть свою компанию. Новая идея пьянила еще больше, чем все выпитое, заставляя прокручивать в голове новую еще не прожитую жизнь.
Вечер субботы начался ошеломляюще, формула работала, несколько ставок принесли столько денег, что казино заменило крупье и увеличило количество охранников около его столика. Но все последующее выкачало все деньги так быстро, что Павлик даже не успел опомниться. Спустя полтора часа он стоял на подкашивающихся ногах, до конца не понимая, что все проиграно полностью и бесповоротно. Пьяный он вернулся домой и в понедельник первый раз в своей жизни не вышел на работу. К нему в квартиру вломились утром во вторник три здоровенных громилы из службы охраны, избив, они заставили его подписать договор о передачи квартиры в центре города и машины директору холдинга, и протянув ему с уже треснувшим стеклом планшет, сказали перевести все его деньги на счет компании. Затем они выволокли его на улицу и напоследок пнув ногой под зад, прокричали что-то оскорбительное. Но Павлик их уже не слышал, левый глаз ослеп от расплывшегося синяка, на правый постоянно капала кровь, а уши были заложены в следствии ударов. Медленно хромая, он старался бежать, но перебитая нога подводила и тело грузно всем весом падало на асфальт и от этой беспомощности было тоже больно.
Теперь он об этом почти не вспоминал. Кое как оправившись, он договорился с одним из своих одногруппников и стал жить в подвале его дома. Вспомнив свои старые увлечения, он нашел подходящие деревья загородом и сделал из них диджериду. Старые подруги помогли первое время с деньгами и лечением, а теперь он почти все лето играл в парке на этой дудке с местными барабанщиками, зарабатывая на еду и кое какую одежду. Теперь не смотря на все он был свободен и счастлив.
Диджериду в сером чехле ритмично стукало об икру правой ноги и Павлик тут же придумал новый ритм, который решил сейчас сыграть на площадке, это была прерывистая сложная последовательность размером пять четвертей с двумя синкопами. Как всегда, расположившись в четвертом на пяточке недалеко от фонтана, который сегодня молчал, они начали. Сначала ритм не получался, Володька сбивался, постепенно примеряясь к тому, что происходит, а затем, когда все все поняли они вошли в транс... Такое с ними редко происходило, но этот транс был сильным всепоглощающим, не отпускающим, к нему было применимо только одно определение, он был правильным. Их дыхание слилось друг с другом, руки неустанно били о самодельные барабаны и казалось небо слышит их полностью. Вдруг у Аниса рука провалилась в мембрану, Павлик поперхнулся, что-то инородное было в его горле, и это что-то просилось наружу. Он, закатив глаза сильно кашлянул, и изо рта вылетел небольшой шарик ярко голубого цвета, который по замысловатой траектории, нарушавшей все законы физики, плюхнулся в пустой бассейн фонтана, устланный листвой, илом и прочим мусором.
Все четверо очнулись. Оказалось, что был уже вечер и зажглись фонари, а вокруг них стояла большая аплодировавшая им толпа и что серый чехол от диджереду полный купюр и монет.
Потом многие долго еще вспоминали тот вечер, как оказалось их музыка вогнала в транс не только их, но и всех тех, кто был рядом. Им посчастливилось полностью очиститься от внутреннего мусора и изменить свою жизнь. После этого вечера ни Павлик, ни его барабанщики больше не могли вспомнить тот славный ритм как ни старались, видимо это был особый день...
На следующий день ватага мальчишек устроило в этом парке военные действия. Самодельные пушки выстроившись в ряды за густыми кустами, самозабвенно выстреливали и в противников, и в своих, и в беззаботно гуляющих сильными холодными струями воды. Ребята носились с ведрами от узкой речки к своим орудиям весело улюлюкая и выкрикивая победоносные возгласы. Все были мокрые, взвинченные, возбужденные, было видно, что никто не хотел выиграть, всем просто нравилось бегать с брызгалками, заряжать пушки и потом прыгать на них со всей дури ногами, отбивая пятки, но при этом поражая своих соплеменников удачным выстрелом.