– Да вы водички-то попейте, попейте! – участливо предложил Самарин. – Какие распоряжения… Стреляем вот по зверушкам, оружие ревизируем. У вас, часом, револьвера завалящего не припасено?
Владимир Викторович через силу улыбнулся, виновато разводя руками.
– Как-то не обзавёлся… Мариночка пока лежит, в себя приходит. Такой стресс.
Какое-то время все молчали.
Рядом в облаках бабахнуло, полыхнуло и снова бабахнуло.
Ого! За боями и думами прозевали приближение грозового фронта. Оторопело глядя, как быстро за окнами меняется цвет небес, мы всё так же молча сидели и ждали. И тут внезапно начался такой ливень, что было уже не до размышлений и наблюдений. Наглядное пособие к тропическому понятию rainforest, – полило, как из ведра!
– Боцман! Пустые бочки под дождь! Всему личному составу, включая пассажиров, собирать дождевую воду!
Вода падала с неба стеной, ничему живому в джунглях не укрыться от неё. Зато стало гораздо прохладней, освежающий ветерок ласкал кожу. Я быстро скинул одежду и вышел под прохладные струи, смывая липкий пот. Через минуту ко мне присоединились остальные мужики.
Дрынь! Тут звякнуло в самой рубке. Самарин, одной рукой поправляя синие трусы в облипочку, другой схватил со стены чёрную телефонную трубку, старую, из формальдегидной пластмассы.
– Что? Нина? Да я вижу, что дождь! Какая ещё ангина? Ах, ангина… Нинок, ты давай не командуй там особо! Да ладно, ладно, я всё понял, сейчас распоряжусь. А уж на палубе ты следи. Простынут, не простынут… Всё, отбой!
Тут же схватил микрофон.
– Боцман, обеспечить наблюдателей плащ-палатками!
– Может, вообще их отозвать? – осторожно предложил я.
Шеф вздохнул, поиграв морщинами, глянул на нас, вздохнул опять и сказал в коробочку цвета слоновой кости:
– Отставить плащ-палатки! Наблюдателей снять, отправить на сбор воды!
Нравится мне, когда человек быстро и качественно умеет признавать и исправлять свои ошибки. Редкое свойство, между прочим.
«Темза» стояла посреди невеликой реки в мерцающей пелене падающего водяного потока, поливаемая тугими струями со всех сторон, и казалось, что этот катаклизм никогда не кончится.
– Raining cats and dogs, – прокричал профессор. – Так, по-моему, в Америке говорят про такие дожди.
По крыше рубки молотило так, что приходилось говорить громче.
– Ещё оружие имеется? – вспомнил я об очередном главном.
– «Браконьерка» у Зарембы в машине прихована, обычная ижевская вертикалка, – непринуждённо признался старикан. – И мелкан-биатлонка. Балуется иногда поперёк закона, что тут поделать, Сибирь-матушка, традиция.
– Святое дело, – повторил я. – И сам порой нарушаю. Знаете что… Валить отсюда надо. Действительно плохое место.
Неинформативное, если точнее. Мы практически ничего не видим, оттого ничего и не понимаем. Мало данных. Раз есть горы, значит, имеются и долины, поляны, скальные выходы и вообще все положенные элементы ландшафта. Не может тут быть сплошного зелёного ковра, не бывает так вблизи гор.
– Действительно, пора. Тем более что весь подходящий трофей уже выбили, – поддакнул дед. – Так и сделаем, хватит стоять колом. Пусть дождик отыграет, он недолог будет, судя по всему.
Мне тоже так показалось, слишком уж черна туча, слишком мощна. Телефон зазвенел опять, и на этот раз я довольно долго не мог понять, с кем говорит капитан – тот просто молчал и слушал, изредка поддакивая. Но потом он спросил:
– Девчата до тебя дошли?
С коком разговаривает, с той самой решительной восточной женщиной.
– Надо было, вот и стреляли! Тебя тут ещё не хватает, Альфия, перестань… Ага, давай, – капитан кинул трубу на зацеп-рычаг и добавил: – Это Ишмухаметова Аля, кок, душевная женщина… У нее, кстати, там тесаков здоровенных много, если что. Всё оружие!
С огнестрелом вроде бы разобрались: пять стволов, из которых четыре серьёзных, – хорошо по Сибири плавать! Мелкашка, впрочем, иногда оказывается страшней и полезней многих других стволов.
– Больше ничего нет?
– Ракетница в шкафчике, – ответил дед.
И то плюс.
– А пушку-то заряжать будем?
– Ну что вы, Герман Константинович, честное слово, – от расстройства и искреннего разочарования дед опять перешёл на отчества. – Вспомнили! Какие пушки, разве сейчас есть время для…
Тут он выдохнул и долго не смог вздохнуть, глядя на нас округлившимися глазами.
– Точно… – похоже, это словечко у Самарина в ходу.
– Вы о чём говорите, господа, не о кормовом ли орудии? – вмешался профессор, в голосе которого стремительно проявлялись восторженные нотки. – Неужели есть, чем зарядить?! Я с вами! Как бывший, так сказать, профессионал!