Шкипер сам, аккуратно, даже нежно поджал судно к островку левым бортом там, где темнела глубокая вода. Боцман с «муркой» и ещё один матрос, на плече которого висел моток верёвки, спрыгнули на берег, с трудом вытащили ноги из вязкого желтоватого песка, опасливо огляделись и побежали крепить концы. Положили сходни. Я бы тоже сиганул, но по долгу службы приходилось бдить, обводя стволом поверхность потеряшки.
Тоже дислокант, коллеги по несчастью. Ветеран.
К борту подошёл Заремба, кинул наземь лом, поднял сумку с ключами.
– Коля, ты чё? Оно тебе надо? – спросил шкипер сверху.
– Надо. Если мы тут застряли надолго, Илья Александрович, то скоро каждый винт и шпунтик в чистое золото встанет, – мудро ответствовал тот. – Наберу всякого. Цепь какая попадётся, лебёдка, мало ли что найду.
– Ага, понял, про запас! Ты там посмотри внимательно на шильдики, эмблемки всякие с клеймами… картинки… да не морщись, я же так, напоминаю, идентификация ить! – крикнул Самарин и, повернувшись ко мне, начал о другом: – Вечереет, однако. Похоже, тут и встанем, Герман Константинович, вот что я придумал. Ребятки пошмонают вволю, люди разомнутся, до берегов далеко. Дела подберём. Безопасное место, не находите?
– Действительно, вроде тихо. Хотя от бобра добра не ищут. И всё же лучше, чем на бережку, по крайней мере бультерьер не накинется.
Мужики, грохоча ботинками по жестяной палубе баржи, уже что-то откручивали, вскрывали, глухо матерясь и советуя друг другу тактически.
– Кормовой танк вскрывают, – пояснил дед, присмотревшись. – Воды там быть не должно, разве если дождевая через ржу прошла. Пусть разбираются, а уж потом и мы с вами сходим.
– То-опливо!!! – заорал боцман. – Шест какой-нибудь найдите!
Самарин дернулся, подобрался, резко выкрикнул:
– Точне-ей!
– Мазута! Хорошая мазута, годная, не густяк! Флотка!
Капитан по-мальчишески азартно потёр ладоши.
– Похоже, Ф-5… Флотский мазут везли. Точно! Хорошо зашли, встаём!
Позади кто-то осторожно дёрнул меня за локоть, я резко развернулся.
Передо мной выстроился юный Лёха-пушкарь, весь деловой, подвёрнутый в руках и ногах, слегка измазюканный. Уже добыл где-то ножик в ножнах, висит на поясе. Осаночка, руки за спиной. Боец!
– Что такое, хлопчик? – поинтересовался дед.
– Товарищи командиры, у меня донесение!
– Валяй.
– Я случайно заметил, а потом мы с дядей Володей её достали… он меня подсадил. В общем, она в тенте застряла, на самом углу, у стойки, – с этими словами пацан, стараясь оставаться предельно серьёзным, вытянул обе руки вперёд. – Вот.
Это была стрела.
Настоящая индейская стрела сантиметров под восемьдесят в длину, с полосатым оперением и дерьмовым, но железным наконечником. Что характерно, наконечник не кован, а вырезан из стального листа.
Дед не выдержал и выматерился особо изощрённо.
– Плохая эта коричневая речка, – решил я. – Нетолерантная какая-то, агрессивная.
– Коричневая… Предлагаю назвать её «Фашистской»! – яростно бросил Самарин, стукнув кулаком по столу. – Так и нанесём на новую карту!
– Не выговоришь, – усомнился я. – Давайте хоть да Фашки сократим.
– Тогда Аракара! Фашистская речка. Из книги «Секретный фарватер», читали?
– Смотрел. Принято, пусть будет Аракара.
Вот так вот. Вокруг бродят индейцы со свастикой и страшными собачками.
Эх… Косой крест на прошлой жизни.
Глава 3
Акваториальные особенности
По-моему, этой ночью никто не смог поспать спокойно.
Осознав произошедшее, начали плакать дети. Нина чуть с ума не сошла, бегая из каюты в каюту. Потом в депресняк влетели и взрослые: родные, близкие, дом, работа… кошки-попугаи… Конкретно взбрыкнула Леночка, папаша-профессор с женой находились в тихой панике: у дочери, оказывается, есть скрытая любовь в Красноярске, какой-то Виталик. Теперь Леночка громогласно декларирует намерение от горя самозатопиться в Аракаре.
Сущий кошмар. На меня, естественно, тоже накатило, обвал планов, полная непонятка. В голове – несостоявшиеся встречи, невыполненные обязательства, хорошо, что таких мало, за последний месяц подтянул. Вместе с тем возникло странное чувство. Как объяснить… Ну, вот вы захотели, наконец-то, начать жить правильно – припекло. С завтрашнего дня начну по утрам бегать трусцой с целью воссоздания из пепла бесконечных бизнес-тёрок былого бодрого феникса. Энтузиазма ноль, но уже надо. И тут, вот ведь незадача, подворачиваете ногу, поднимаясь по лестнице в спальню. Ничего страшного, ходить от джипа к лифту вполне можно. А бегать уже нельзя. Отмаз железный. И так хорошо становится…