— Конечно, только захвачу чемоданчик с инструментами. Он сильно пострадал?
— Нет вроде, может быть сотрясение, царапины, ушибы. В общем он побывал в той комнате…
— А, в твоей любимой? — доктор Крейвин улыбнулся.
— Конечно, иногда я даже скучаю по ней.
— Чувство юмора не изменяет тебе, — доктор уже взял чемоданчик.
Пока доктор Крейвин осматривал Матиаса я сидела в приёмной, борясьтс порывом войти. Мне казалось, что чем ближе я к Матиасу, тем стабильнее моё душевное равновесие. Своей внутренней силой он удерживал меня на плаву. В голову лезли мысли о том, что сказал доктор по поводу окончании службы в академии. Внутри я понимала, что так будет лучше для меня, сил отдалиться от Матиаса у меня не было. Я не могу бросить его в логове монстра, который именует себя его отцом.
Глава 39
Впервые за несколько дней я подошла к зеркалу. Стоя без одежды, я внимательно рассматривала себя. Волосы понемногу отрастают, что меня очень радовало. С тоской вспоминая свою копну кудрей, я провела разок-другой по волосам. Мое тело из женственного стало спортивным. Ушли изгибы, я больше, чем прежде ощущала себя парнем, а не девушкой. Только Матиас своим взглядом и прикосновениями убеждал меня в обратном. Однако, больше всего изменились глаза-они стали другими, в них не было наивности, только усталость, и печать пережитого. Я отвернулась и увидела Матиаса. Он стоял прислонившись к северному косяка, сонный и потрёпанный. О, это так было непохоже на него. Всегда с иголочки одет, идеально причесать, собран. Но это с другим-то мной он был собой. Такой домашний и уютный. Я улыбнулась. Быть без одежды рядом с ним стало чем-то нормальным и больше не вызывало неловкости.
— Выглядишь помятым, — меня словно магнитом потянуло к Матиасу. Я крепко обняла его, прижавшись к крепкой груди, под которой билось сильное сердце.
— Чувствую себя так же, словно меня переехал танк, — Матиас гладил меня по волосам.
— В той комнате я была как своя, — невесело усмехнувшись, я слегка отстранилась.
— В каком смысле? — в голосе и глазах Матиаса мелькнула ужас.
— Ну, в том смысле, что меня там положили и не раз. Мне пришлось научиться держать свой язык за зубами.
— Кто посмел мучить тебя там? — четко очерченные брови Матиаса сдвинулись.
— Эдельстин. Я часто перечила ему, и за малейшее нарушение дисциплины я бывала наказана.
— Вот ведь…,-Матиас осекся, — но почему я об этом не знал?
— В то время мы не были так близки, и не виделись, иначе ты бы заметил синяки всех цветов радуги на моем лице.
Матиас сжал челюсти так, что выступили желваки.
— Я должен был сам покончить эту тварь, — Матиас окончательно выпустил меня, подойдя к раковине.
— Что сделано, то сделано, ты не должен винить себя.
— Вай, ты убила его, чтобы спасти меня! — Матиас стоял ко мне спиной, но в зеркале я видела мучение на его лице.
— Вот именно! И сделала бы это еще миллион раз, какой бы не была цена. Я готова ее заплатить, только чтобы иметь возможность обнять тебя вот так, — я подошла к Матиасу вплотную, прижавшись щекой к его спине.
— Больше так не делай, ладно? — Матиас развернулся и заключил мое лицо в свои прохладные ладони.
— Не могу обещать. Ты единственный важный человек в моей жизни, единственный, кто не предал и не бросил, и…ты жив. Я не допущу чтобы тебе хоть кто-то причинил боль.
— Это взаимно, но тебе стоит быть предельно осторожной. Ты попала в поле зрения моего отца, а это чревато последствиями.
— Как бы я хотела оказаться так далеко отсюда, как только возможно, — я почувствовала, как к горлу подступил комок.
— И я, малышка, но мы здесь, и пока никуда не вырваться. Не могу бросить все вот так. Слишком много жертв положено на алтарь тщеславия моего отца.
— Тогда останемся и справимся, во имя погибших.
— Хорошо, — Матиас прижался лбом к нему лбу, и я не смогла сдержать слез. Они слились потоком, словно очищая мой разум от боли, но, что делать я все еще не представляла.
Мне бы хотелось, чтобы мир такой, как есть сейчас изменился стал добрее и ласковее, ведь люби так отчаянно в нем нуждаются. Каждый город стал по-своему закрытым и недоступным, а ведь раньше мы могли спокойно перемещаться. Были рейсовые автобусы, поезда, самолёты. Сейчас же нет. Мы стали пленниками собственных локаций. Но надежда не оставляет, и я хочу быть свободной в своих перемещениях. Кейн путает порядок с тотальным контролем, а люди устроены так, что когда они находятся под долгим угнетением им хочется взбунтоваться.
Еще день мы провели в уединении, и мне хотелось, чтобы он никогда не кончался. Мы валялись в постели, целовались и занимались любовью. Казалось, что мы в какой-то капсуле, и время вокруг нас остановилось. Я забывала, что мне нужен сон и еда. Мне хватало Матиаса. Его запаха, его вкуса.
Нашу идиллию прервал никто иной как монарх Кейн. Повезло, что в момент его прихода, я была в ванной комнате. Мои вещи были там же. Ничто, или почти ничто, не выдавало моего присутствия. Я заставила дыхание, боялась шелохнуться. Голос монарха звучал как всегда властно.
— Надеюсь, ты усвоил урок? — спросил Кейн.
— Усвоил, — резко бросил Матиас. Слышно было, как от напряжения звенит его голос.
— Через неделю будет созван совет чиновников, мы будем рассматривать новые меры по наведению порядков в городе.
— Новые меры? К чему они, отец?
— К тому, глупец, что если один смог попытаться потянуть на мое место, то рано или поздно найдутся и другие.
— Народ виноват?
— Нет, но должен быть кто-то крайний.
— Ты вообще слышишь себя?! — выкрикнул Матиас.
— Прекрасно слышу, и тебе лучше не стоять у меня на пути, иначе повторишь участь Эдельстина.
— Ты совершает ошибку, отец, — Почти обреченным голосом сказал Матиас.
— Ошибкой было допустить тебя к управлению академией, но твои навыки и таланты руководителя взяли верх.
— Нашел бы более талантливых!
— Твоя получившая мать была мне очень дорога, и в память о ней я дал тебе шанс на лучшее будущее!
— Да, спасибо!
— Я тебя предупредил, последствия тебе известны, — Кейн ушёл и оглушительно хлопнул дверью.
Я вышла и увидела Матиаса как никогда прежде настроенным на решительные действия. В его глазах сверкали неудобный огонь.
— Мати, — я осторожно подошла к Матиасу, — успокойся, не горячись.
— Не могу, Вай! Он говорил о моей матери! Он и имени ее не стоит!
— Я понимаю, но агрессией ты ничего не решишь! Агрессия-его метод, не твой! Ты должен быть мудрее! — я крепко сжимала руку Матиаса.
— Я должен что-то предпринять, но своими силами я ничего не добьюсь. Через неделю совет чиновников, я должен как-то их убедить встать на свою сторону.
— Мы разберёмся со всем вместе, и никак иначе. А теперь, мне нужно вернуться к товарищам, иначе пойдут разговоры.
— Плевать на это, иди ко мне, — Матиас подхватил меня за ягодицы и усадили на ближайшую горизонтальную поверхность.
Его губы жадно впивались в мои, косая их до боли. Я была в полной его власти, и впервые в жизни я наслаждалась тем, что подчинялась кому-то. Одной рукой он развёл мои бедра в стороны, а другой тянул с себя брюки. На секунду Матиас замер и посмотрел на меня. Я вся сжалась в тугую пружину. Мои пальцы тянулись к его лицу, словно цветок к свету. Казалось, я и секунды не выдержу без его глаз. Одним резким движением Матиас вошел в меня, заставив вскрикнуть от неожиданности и сладкой боли. Я не могла сдерживать стоны, возможно меня слышала вся академия. Плевать. Оно того стоило. Матиас двигался все ускоряя темп, и я двигалась в такт ему, мы хорошо друг друга чувствовали. Словно наши тела были заточены друг под друга. Как ключ к замку. Обжигающая волна удовольствия настигла меня, и я неосознанно вцепилась ногами в спину Матиаса. Скорее всего там останется след, и не один.