— И когда человек по имени Рассел Коннор попытался обмануть Арнольда, воспользоваться его увечьем и украсть его бизнес, случилось непредсказуемое. Этот металлический осколок, этот инородный предмет вобрал в себя электрические разряды в мозгу Арнольда Рейда и послал их туда, куда им не следовало попадать ни при каких условиях. Так тело подчинилось приказу мозга, и был совершен поступок, который этот мягкий человек не совершал ни разу за свои сорок лет. Преступление Арнольда Рейда состоит в том, что у него в голове застрял металлический осколок — результат ранения, полученного, когда он защищал свою страну.
Найджел впился в жюри страстным взглядом:
— Я прошу вас употребить власть, данную вам, для сочувствия и спросить себя: что, если бы этот осколок пробил вашу голову? Что, если бы ваши ценные идеи вдруг попытались украсть? Совершили бы мы справедливое дело, оторвав вас от семьи и отправив в тюрьму до конца жизни?
Найджел снова присел на краешек стола с утомленным видом и печально улыбнулся:
— Сейчас у вас есть власть. И я молю вас — молю каждого из вас — употребить ее милосердно и мудро.
Он сел и вытер лоб носовым платком.
В законе четко прописано: если вы в состоянии отличить хорошее от плохого, если вы не спите и действуете сознательно, значит, отвечаете за свои поступки. И никого не волнует, каковы вы по природе: злобны или импульсивны. Так почему же должно влиять то, что вы родились белым и пушистым, а затем вас изменил осколок бомбы?
Как на любом хорошо инсценированном процессе, мы оказались на грани пространного обсуждения расплывчатых понятий: обладаем ли мы интеллектом, способным сделать выбор, и свободой воли, или у нас только мозг, состоящий из клеток и электрических импульсов, пуляющих, как шарики в пинболе, и есть лишь иллюзия свободы воли?
Одним махом Найджел отмел сотни лет уголовной практики и вопросил, вправе ли мы наказывать этого человека. Он говорил как шекспировский актер, хотя его клиент даже не был настоящим. Увидев, как одна из присяжных промокнула глаза платочком, я понял, что ситуация становится серьезной.
Глава 11
Достанься Дафне только красота или только ум, она была бы великолепна, но сочетание этих двух даров судьбы казалось невозможным, статистически невероятным, почти мистическим. Пока она находилась в зале суда, оттуда словно откачали воздух. Перед жюри Дафна держалась мягче, чем обычно, кроме того краткого момента в конце обеда у Найджела, когда она распустила волосы и сняла контактные линзы. Сейчас Дафна снова стала мягкой и милой — с такой хочется сидеть в обнимку у камина в пижамах и читать книгу.
— Миссис Рейд, вы говорили, ваш муж был добрым и нежным человеком, это правда?
— Да, — ответила актриса, изображавшая жену ответчика.
Дафна стояла возле места свидетеля, совсем близко к миссис Рейд — казалось, две леди вели приватный разговор.
— Он никогда не проявлял жестокости до ранения, верно? Ни днем ни ночью, так вы сказали?
— Ни днем ни ночью.
— Это важно, не так ли? Это важно, поскольку вы считаете, что именно из-за ранения в голову ваш муж совершил преступление?
Свидетельница попыталась переглянуться с Найджелом и Джоном, но Дафна словно невзначай заслонила их собой.
— Правильно?
— Да.
— «Добрый и нежный» — именно эти слова применял адвокат, говоря о вашем муже, не так ли?
— Если вам так угодно.
— Это ваши слова или слова адвоката?
— Простите?
— Я спрашиваю: кто решил называть вашего мужа «добрым и нежным»? Это ваша фраза или адвокат подсказал?
— Протестую. — Джон встал. — Зашита ссылается на привилегию общения клиента с адвокатом.
— Миссис Рейд не клиент, — спокойно возразила Дафна. — Клиент — ее муж. А она добровольно согласилась дать отзыв об обвиняемом в качестве свидетеля.
— Протест отклонен, — произнес судья.
— Благодарю, ваша честь. — Дафна снова повернулась к миссис Рейд: — Я повторю вопрос. Фразу «добрый и нежный» предложили адвокаты или придумали вы сами?
Миссис Рейд что-то промямлила.
— Не могли бы вы говорить погромче, миссис Рейд?
— Адвокаты, — ответила свидетельница, с неприязнью глядя на Дафну.
— Понятно. Значит, вы передали нам мнение адвокатов о мистере Рейде.
— Протест! — одновременно воскликнули Найджел и Джон.
— Снимаю, — кивнула Дафна. — Миссис Рейд, справедливо ли утверждать, что ваш муж никогда не повышал на вас голоса?