Глава 3. Владетель.
- Как переговоры с купцами?
-Все как обычно: твоя охрана и тринадцать процентов с продажи.
-Хорошо.
-Что ткачихи?
- Как всегда- пятьсот локтей.
-Красильщики?
-Придумали дешевый пурпур!
-Отлично! Благодари, выдай жалование на треть против прежнего. Цену оставь прежнюю. За разглашение секрета нового пурпура-смерть. Передай.
-Слушаюсь.
-Что еще?
-Новый лекарь тоже не может определить болезнь.
-Выдай жалование за неделю, отправь обратно. Ступай.
-Господин, к Вам супруга.
-Проси.
-Шад, всемилостивейший владыка и покоритель земель….
-К черту, церемониал! К черту, говори..
-Принцессе Есении стало хуже. За сегодняшнюю ночь она постарела еще на пять лет
-Что, Менди, нашли знахаря? В ваших владениях, шад, остался последний: престарелый Ярак, живет на окраине, силы почти никакой. Люди говорят, больно усерден в молитвах, и еще, никто из них не помнит, когда родился Ярак, и никто не помнит, когда он стал старым. Многие говорят, что у него голубая кровь и под одеждой он прячет хвост змеи. Ярак усерден в молитвах к богам, но людям его молитвы помогали только в крайней нужде!
-Вези!
Менди, был похож на престарелую нимфу: задатки есть, а в способности не переросли, упс! Невысокий, худой, почти прозрачный, он сочетал в себе усердие муравья и бесшумность мыши. Но в серого кардинала так и не вырос! А, у него был редкий в нашем мире дар-совесть, а может это не дар, а проклятье, за проделки матушки его, кикиморы ? Кто знает.
И Менди, как всегда, бесшумно скрылся.
Менди заглянул в гридницу- пусто, то есть, почти пусто- на карауле стоял детский.
-Бегом за гриднем,- приказал Менди. Детского ветром сдуло.
Быстро, но не торопливо явился Эрих. С одной стороны не пристало, ему, второму сыну выполнять приказы ловчего. С другой стороны, он не в старшей дружине. Эрих решил приложить правую руку к руке ловчего. Так, нейтральное приветствие, никто не осудит.
-Поедешь в нижнее чернолесье. Там перед Суриными болотами волхв Ярак живет, доставишь к шаду. Заедешь в Гавриловку, наберешь в Мертвом озере воды фляжку, привезешь мне, отдашь лично, тайно,да смотри у меня, никому про второе поручение.Возьми двоих и одного гридня еще, и детского одного.Хватит с вас.
Эрих закручинился: ему сегодня два раза удалось увидеть златошвею Чернаву. Один раз она даже искоса сквозь ресницы глянула на Эриха. Эрих знал, что совсем скоро девки хороводы будут водить, а там и до сговора недалеко. А с чего бы ловчему Менди так командовать? Исходя из понятий о службе Эрих мог и ослушаться .Но ловчий все же старше . И в совет входит. И что за тайны у Менди? Что за озеро такое? А, не моего ума дело, наше дело -выполнять..
-Эй, там, кто на карауле?- Эрих расправил плечи, добавил в голос нотку власти,-А, ты, Детский,
-Я не детский, я Аким!
-А ну мне..Аким он, я не помню, чтоб тебя в имя ввели! А что в твоем селище там делалось, дружины не касается! За гриднем Карпом сходи. Скажи, Эрих велел в седмицину дорогу собираться. Да, и сам собраться не забудь, Аким он, выдумают имена.
И Эрих уже почти радостно пошел к ключнику, с которым находился в дальнем родстве, нужно было взять обмундирования, провиант и денег на дорогу; нужно было сходить к мечнику, взять оружие, нужно было побывать у конюшего- словом, всех дел предстоящей поездки и не перечесть. Эрих рассчитывал именно на деньги, часть которых отложит на сговор с невестой. Ему, как второму сыну, мало, что полагалось из имущества.
Глава 4. У Ярака в гостях.
Маленькая избушечка, опрятная, чистенькая, какая-то кругленькая снаружи мне понравилась. Внутри печечка беленькая, с занавесочной, старушечка у стола, маленькая чистенькая, с круглыми щечками, с глазками-щелочками, с пухленькими ручками. Одежда старушки шуршала при малейшем движении: под ней находились пучочки трав, для приятного духа. Она ставила на стол кругленькие мисочки, подвигала ближе к столу деревянные кругленькие табуреточки. Я с удивлением заметил конец змеиного хвоста, торчащего из –под подола юбки. Куда же меня занесло?
-Ой, Ярик, ты зачем страх такой на ночь домой тащишь? На что? Чей это? Где взял? И милая старушечка засыпала своего бесценного Ярика вопросами, как крупой. Опасаясь за ее душевное здоровье, я и Ярак молчали. Под печкой завозился домовой, почувствовав чужого. За печкой заскрипел деревянной половицей чур.