Понимая, что урок можно было считать начатым, Миралисса, немного успокоившись, поднялась на ноги и села на стул. Как и всегда Диеш любую ситуацию использовал, как повод для лекции.
— Первый, естественно магический, — продолжал он взмахом руки возвращая разбросанные по полу книги на место, одновременно работая над рукописью и посвящая еë в вещи, которые по его мнению ей необходимо было усвоить. — Если заклинатель сильнее заклинаемого, то есть если энергетические потоки вкладываемые в заклинание значительно превышают потоки силы у объекта, на который оно направлено, то и повреждения могут быть критичными вплоть до смерти. Допустим если бы мою руку достаточно мощным заклинанием уничтожил мастер сильнее меня, велика вероятность, что она никогда не отрастёт. Второй, если маг сам осознанно, не случайно, а приняв такое решение нанесет себе увечья. Это связано с пространственными энергетическими линиями и слишком сложно для понимания начинающих магов, поэтому углубляться не буду. Но запомни, что сознание и самоопределение неотъемлемая часть магии и это может оказаться решающим фактором. Во всех остальных случаях магов можно считать бессмертными. Если бы я приложил отрубленную конечность — она немедленно приросла, так как связана с остальным телом энергетическими каналами, вырастить новую значительно сложнее.
Он на мгновение поднял голову, чтобы убедиться, что ей все понятно. Миралисса кусала подушечку большого пальца, ей ужасно не нравилась вся эта чертовщина, она словно противоречила самому существованию еë мира в котором она жила до сих пор. В тихой и мирной деревне точно не могло происходить ничего подобного.
— Где она? — тихо спросила девочка.
— Использовал для зелья, — безразлично ответил маг, заставив еë снова вздрогнуть, — не переживай, рубил Ричард, так что отрастет новая. Неделю другую….
— Это больно? — эта неприятная тема словно ползала у нее по коже мурашками не желая покидать еë.
На этот раз Диеш был действительно озадачен. Он отложил перо в сторону и глубоко задумался. Ему было понятно о чем она спрашивает, просто в его жизни никогда не вставал такой вопрос, никто не интересовался и это казалось неважным. Теперь чтоб ответить черному магу пришлось немного порассуждать. Что значит больно? Кому? Ему? Ну наверняка отрубание конечности — действие болезненное, но насколько? Существует множество вещей причиняющих боль. Они безусловно разнятся по степени тяжести. Больно? Такой странный вопрос никогда не пришел бы ему в голову. Правильно, разумно, необходимо — вот о чем думал Диеш. Больно ли ему роли не играло, а значит и думать об этом было не зачем. Но вероятнее всего это имело большое значение для испуганной девочки. Что больно, а что нет? Он убрал из своих размышлений все лишнее и оставил главную мысль:
— Здесь тебе никто не причинит вред.
Тилли учится играть на музыкальном инструменте. Этого нет в списке того, что необходимо уметь магу, но это то, чего ей хочется. Развлечься, сменить привычный порядок, впечатлить своего учителя. Ее пальцы дергают струны, заставляя их петь, закрывает глаза и представляет, как меняется его лицо, как на нем появляется легкое удивление, как смягчаются его черты, как взгляд теплеет. Но так не будет. Рука замирает. Звук обрывается.
— Очень плохо, — голос все также холоден, взгляд все также прикован к заваленной томными трудами поверхности стола. — Я бы даже сказал отвратительно.
— Не нравится? — робкий шепот, Тилли одергивает себя и дальше ее голос звучит твердо и уверенно, даже немного с вызовом: — Я так плохо играю?
— Плохо то, что ты играешь, — Диеш не смотрит на нее, но и сосредоточиться на работе не может, — когда нужно заниматься.
— Делаю, что захочу, — она отталкивает от себя книгу, которую ей принес маг специально для этого оторвавшись от своей работы и встав из-за стола. — Мое право. Я что в рабстве?
— Да, — Диеш выхватывает у нее из рук инструмент, он непривычно зол.
Тилли странно видеть его таким, она пугается, тоже вскакивает и пытается уйти. Ее хватают сильные руки, в которых она всегда ощущала защиту и поддержку, прижимают к одному из стеллажей. Пальцы больно сдавливают ее тонкие предплечья. С одной стороны суровый взгляд мага, с другой в поясницу и лопатки впиваются доски книжных полок.
— Нет, — она все еще храбрится, но голос дрожит, в глазах слезы.
— Бестолковая, — он тоже растерян, но не отпускает еë. — Не понимаешь, что тебе нужно очень много учиться. А если на тебя кто-нибудь нападет?