Закрытый перелом

Владимиров Виталий Закрытый перелом

Виталий ВЛАДИМИРОВ

З А К Р Ы Т Ы Й П Е Р Е Л О М

Лаской страшишь, оскорбляешь мольбой,

Входишь без стука.

Все наслаждением будет с тобой

Даже разлука.

Пусть разольется в зловещей судьбе

Алая пена.

Но прозвучит, как присяга тебе

Даже измена...

Анна Ахматова

"Случалось ли в лодке переезжать быструю реку? Надо всегда править выше того места, куда вам нужно, иначе снесет. Так и в области нравственных требований надо рулить всегда выше жизнь все равно снесет."

Лев Толстой

1 Рабочий день закончился, сотрудники разошлись, где-то в конце коридора уборщица громыхала щеткой, звякала ведром и что- то ворчала себе под нос, а Виктор все еще сидел и тяжело смотрел на телефон. Потом решительно снял трубку, подержал ее в руках, глядя в окно, и положил на место. Сквозняк, вздохнув, прихлопнул дверь кабинета. Виктор вздрогнул, встал, щелкнул замками "дипломата", вышел и запер за собой дверь собственным ключом. Пустые учреждения всегда наводят уныние - легли на свои полки бумаги, с которыми весь день бегали из комнаты в комнату озабоченные люди, утихли телефоны, смолкло радио. Виктору, когда он проходил по коридору, вяло представилась бессмысленность дневной суеты, показались равнодушно-пустыми, как эти канцелярские комнаты, все дела, которые еще несколько часов назад были крайне важными и неотложными. Впрочем, это ощущение пустоты и бессмысленности быстро прошло, потому что в душе у Виктора постепенно зрела черная тоска. Она его еще не тревожила пока он садился в свою машину, грел мотор, ехал домой, ни даже когда он вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Виктор снял пиджак, прошел в большую комнату и опустился в кресло. Перед ним, на стене, были развешаны гипсовые маски. Они удивлялись, тревожились, корчились от нестерпимой боли каждая посвоему и все вместе составляли огромное, белое, пустоглазое лицо страдания. Может быть в такой момент лучше двигаться, действовать, колоть дрова или бездумно бежать до изнеможения, но стоило Виктору расслабиться, как все внутри у него окаменело, исчезло обычное восприятие звуков, вкуса, цвета, запахов - так ему стало БОЛЬНО. Боль, наваливаясь до звона в ушах, сдавила горло, гулко застучало сердце и онемели руки. Виктор никогда не думал, что боль духовная может быть равноценна или сильнее боли физической. У Виктора даже мелькнула мысль, что у него началось психическое расстройство, хотя через какое-то время болезненная, катастрофическая острота прошла, осталось лишь постоянное ощущение каменной тяжести, надорванности, открытого перелома... Виктор сам заслужил свою боль. Кого же еще винить?

2 В тот день, всего полгода назад, Виктор договорился со своим начальством, что во второй половине дня он поедет в министерство, а сам позвонил в главк, Ефрему Анатольевичу, получил от него принципиальное согласие на визу одного непринципиального документа, узнал, что Ефрем Анатольевич уходит на совещание и порадовался своей удаче: теперь Виктор мог объяснить, что он, де мол, был в главке, успел заручиться согласием Ефрема Анатольевича, но тот торопился на совещание и не успел поставить визу. Обеспечив себе формальное алиби своего отсутствия на работе, Виктор поехал домой, по пути забежав в овощной магазин. Потом тщательно убрался в своей двухкомнатной квартире, смахнул пыль, пропылесосил полы, вокруг низкого, длинного журнального столика расставил стулья таким образом, чтобы они образовали амфитеатр, в котором каждый зритель был бы обращен лицом к раздвижному экрану. На обеденный стол, сдвинутый к окну, Виктор установил слайд-проектор, а экран повесил на треногу около стены с масками. Виктор гордился своим домом, хотя немалых трудов после смерти родителей ему стоило сменить мебель, уютно и рационально организовать свой быт, свою среду обитания, создать свою атмосферу, где ему, именно ему, Виктору Григорьевичу Коробову, было бы непринужденно и покойно. Маски были оригиналами, Виктор делал их сам и в свободное время он мог часами сидеть перед стеной с масками, меняя их местами и добиваясь оригинальной композиции в целом. Первыми пришли Антон и Таисия. Антон скинул дубленку, шарообразную шапку волчьего меха и протянул Виктору согнутую клешней руку: - Здорово, старик. Антон - высокий, крепкий, начинающий лысеть блондин в вельветовых джинсах, черном кожаном пиджаке, песочного цвета рубашке с погончиками и дымчатых очках, хотя на дворе стояли февральские морозы. Лицо и руки покрыты плотным, как бы въевшимся в кожу загаром. Такой загар бывает, если человек провел долгое время в горах или на море. К загару и серым глазам особенно шла белозубая улыбка, правда, улыбался Антон редко. - Погодите, ребята, там тапочки есть, - нагнулся Виктор к галошнице, но Таисия решительно преградила ему путь. - Нет, нет, не надо, я лучше босиком побегаю, мне так лучше, свободнее, да и к земле поближе. И давайте помогу, что надо. В руках у Таисии были гвоздики, преподнесенные, очевидно, Антоном. Невысокая, крепко сбитая, Таисия источала энергию и жар жадной до жизни молодости. Виктор встречал Таисию у Антона несколько раз, но дома у Виктора она была впервые. Освоилась Таисия мгновенно, заглянула в холодильник, во все шкафы на кухне и принялась хозяйствовать. Антон прошел в комнату, сел на тахту и начал расчехлять принесенную им гитару. Виктор взял стул, подсел к нему: - Хочешь есть? Может, сделать бутербродик? - Ты же знаешь, я всегда голодный, но могу потерпеть. Вот Марина придет - у нее постоянно волчий аппетит, ей и предложи, тем более, что явится она, надо полагать, не одна. Марина, действительно, пришла не одна, но неожиданно не с тем, кого ждал Виктор, вернее, не с той. Марина ввалилась в переднюю, подставила Виктору холодную щеку для поцелуя, хлопнула его по плечу, на ходу скинула шубу и шапку, мотнула головой, поправляя короткую стрижку, и прошла в комнату, представив, не оборачиваясь, своего спутника: - А это Сереженька, биохимик, кажется, прошу любить его и жаловать. - Сергей, - представился Виктору очень худой и очень застенчивый молодой человек. Сергей заглянул в комнату, поздоровался с Антоном и отправился на кухню, где Таисия сразу же нашла ему работу. Виктор начал носить приготовленные Таисией закуски, расставляя их на журнальном столике, а Марина тяжело плюхнулась на тахту рядом с Антоном. - Приветик, Антон. - Здравствуй, Мина. - Да не Мина я, я - Марина, сколько раз тебе говорить? - Точнее будет мина - никогда не знаешь, когда ты взорвешься. - Хочешь прямо сейчас получить скандальчик? - проворчала Марина. - Можно устроить. Впрочем, неохота. Устала... Вроде ничего не делала, а устала. И почему так? - Если труд создал из обезьяны человека, - философски заметил Антон, - то безделье делает из человека обезьяну, так что берегись, Мина. Марина отмахнулась от Антона. - Это кто сказал? Дарвин? Пожил бы он в наше время. Скорее за день в собаку превращаешься, чем в обезьяну. Бегаешь, высунув язык, лаешься так, что шерсть дыбом, а где и хвостом виляешь. И так ласки хочется иногда, что скулить готова. Ты как насчет того, чтобы приласкать меня, Дарвин? Антон, как всегда, ушел от прямого ответа. - Ты же знаешь, малыш, что ласка оттягивает и нейтрализует. Как наркотик. А разве ты наркоманка? - Нет, - сказала Марина и неожиданно добавила: - Мне театр больше нравится. - Нелогично, - сказал Антон, но продолжил тему: - А как же билеты? - Уметь надо устраиваться, - подмигнула ему Марина. - А тебето с твоей гитарой, чего стоит? Пригласи кассиршу к себе домой, обворожи своими песенками - она твоя. Правда, билеты все равно тебе будут доставать с нагрузкой. - И сама будет тоже нагрузкой, - усмехнулся Антон. - Боюсь, что с кассиршей я просто не справлюсь. - Ого, ты же турист, горнолыжник, мужчина весь в соку, - засмеялась Марина. - Или Таисию боишься? - Ну-у-у... - протянул Антон. - Уж кто-кто, а наша Тая не растает. В это время Виктор принес с кухни салфетки. - Ну, что? - спросил он Марину. - Где же твоя подружка? - Придет, куда она денется. - Ладно, посмотрим. Ну, у нас готово... почти... И можем садиться. Спасибо, Таисия и Сергей помогли. Хорошо у них получается, дружные ребята. Смотри, Марин, как бы они там не спелись, эти ребята. - Не споются, - уверенно сказала Марина. - А если и так, то вот Антон остается не при деле, вакантным. Верно, Антон? Антон не ответил. Виктор вздохнул: - Ну, а мне ты кого приготовила? Она хоть ничего? Виктор испытующе посмотрел на Марину. Та загадочно молчала. - Не что-нибудь эдакое? - и Виктор скорчил тупую гримасу. Марина рассмеялась. - Ну, конечно, не Элизабет Тейлор, но ведь ты тоже не Грегори Пек. - Дай информацию, - вступил в разговор Антон. Марина сразу сменила игривый тон на деловой: - Вы же меня знаете, ребятки, я не подведу. Одевается фирменно, звать Людмила, Люся. Переводчица. Преподает в вузе, подрабатывает на выставках, ездит с иностранными делегациями. Замужем. Муж всю дорогу в командировках. Сыну пять лет. - Тебе бы начальником отдела кадров работать, - сказал Виктор. - Девка хорошая, - продолжила Марина. - Нет проблем, как ты говоришь. Правда, со странностями, все ищет что-то. - Все мы что-то ищем, - внимательно выслушав Марину, сказал Антон. - И находим. Нашли же мы тебе Сергея. - Это ты расстарался, - взглянула на Антона Марина. - Только больно уж молод он для меня. - Что ж, может в этом и есть великая сермяжная правда, - серьезно сказал Антон. - Я для тебя стар, в горы ты не ходишь - у тебя боязнь высоты. Виктор... Вика, как ты знаешь, натура ласковая, приятная - с ним легко и без него легко, а вот Сережа... А вот и Сережа... Сергей вошел с бутылками воды в руках, на нем был надет фартук. За ним, пританцовывая, шла Таисия, высоко неся плетеную корзиночку с нарезанным хлебом. Марина нарочито восторженно запела: - А вот и Сереженька, золотой мой, бриллиантовый мой, кисуля моя, золотуля моя... И сразу резко сменила тон: - Ты что там с Таисией на кухне амурничал, да? - Не до того нам было, - задорно откликнулась на ходу Таисия. Мы салаты резали. - А может, действительно, начнем, чего тянуть? - предложил Антон. - Но ведь мы ждем еще одного человека? - пытался возразить Виктор. - Ой, да она всегда опаздывает, - сказала Марина. - А я уже падаю от голода... Она сделала вид, что падает на Антона. Тот подхватил Марину и бережно повел к журнальному столику, на ходу выговаривая Виктору: - Вот видишь, Вика, человеку уже плохо. Негуманный ты... С помощью Антона Марина опустилась на стул и удивленно протянула: - Ого... помидорчики свежие... Умница, Вика, вечно ты нас порадуешь чем-то вкусненьким. Все расселись вокруг стола. Виктор невольно отметил про себя, что Таисия заботливо наполнила тарелку Антона, а Сергей также обошелся с тарелкой Марины. Антон статно выпрямился на стуле и попросил: - Минутку внимания! Все затихли. - Люблю порядок, - Антон обвел взглядом амфитеатр собравшихся, задержавшись на мгновение на пустом стуле, предназначенном для Люси. - Начнем, пожалуй... Случилось так, что одному из нас повезло больше, чем остальным. Я имею в виду нашего радушного хозяина. Он только что вернулся из-за границы, где побывал за государственный счет и готов сейчас поделиться с нами своими впечатлениями и, может быть, сувенирами. Не так ли, Вика? - Может сначала сувениры? - предложила Марина. - Нет. Сначала впечатления. - Антон дотянулся до стоящего на столе слайд-проектора и включил его. Яркий луч, отразившись от белого экрана, озарил комнату. - Подожди, я свет выключу, - Виктор прошел через комнату и щелкнул выключателем. И в это время раздался звонок. Потом они с Люсей вспоминали этот момент, но каждый - посвоему. Виктор открыл дверь и глаза в глаза встретился с Люсей. Им достаточно было мгновения, столь краткого для остальных, но столь длительного для двоих, чтобы понять: "Вы мне нравитесь..." Она шагнула в переднюю и глаза ее приблизились, стали огромными. Он, неожиданно для себя и тем более для нее, наклонился и коснулся губами ее щеки, ощутив запах духов. Когда он, как завороженный, отстранился, то увидел, как она вспыхнула от смущения. - Я... - сказала Люся. "Дурак какой-то, целоваться сразу лезет", - подумала она. - Прошу вас... - перебил Виктор, помог ей раздеться, и они появились вдвоем в дверях комнаты. Антон развернул слайд-проектор, направив сильный белый луч на Люсю и Виктора. Получилось так, будто они только что сошли с трапа самолета и, как две знаменитости, сразу попали под прицел фото- и телекамер. Антон сдержанно зааплодировал, остальные невольно присоединились к нему. - Антон, не шали, - щурясь и улыбаясь, попросил Виктор и загородил собой Люсю. Антон отвел луч на экран, Виктор включил верхний свет и возникла небольшая суматоха за столиком, пока знакомились, пока рассаживались, пока раскладывали еду. - Последний зритель всегда приходит после третьего звонка, сказал Антон. - А жизнь идет, она не ждет, занавес уже поднят, спектакль начался и актеры произнесли свои первые реплики. - А какие же были первые реплики? - улыбнулась Люся. - И обещаю, что больше не буду опаздывать. Никогда. - Никогда - любимое женское слово, - подал голос Виктор, который возился у слад-проектора, поправляя сбитую Антоном настройку. - Кстати, о женщинах, вот посмотрите... На экране на фоне голубого неба возникла бурая крепостная стена старинной крепости. Ее угол замыкало высокое, сложенное из крупных валунов строение необычной формы. Оно состояло из двух слитых воедино башен: большой, круглой, крытой конусом из черепицы, и поменьше, квадратной, под четырехскатной крышей. - За этими суровыми стенами жила красавица, графиня Анна Констанция фон Коссель... - пояснил Виктор. - Вам это имя ничего не говорит? - Говорит, говорит, - обрадовалась Таисия, но, взглянув на Антона, смутилась и тихо продолжила: - По-моему, фильм был такой "Графиня Коссель". Правда, шел он очень давно, я его еще девочкой у нас в Сибири видела... - Умница, правильно, - похвалил Виктор Таисию. - Здесь графиня и жила, в этом замке. - Крепко сложено, - оценила Таисия. - Мой дом - моя крепость, - добавила Марина. - Правда, мне моя однокомнатная крепость на Ленинском проспекте больше нравится. - Верно, Марина, - поддержала ее Люся. - В таком каменном бастионе чувствуешь себя не хозяйкой, а пленницей. И жить неуютно, мрачно. - А я подумал о том, до чего же мы привыкли к достижениям цивилизации, - заговорил Антон. - Замечаем, что не можем жить без горячей воды, только когда ее отключают летом на две недели... - Когда это было, чтобы горячую воду отключали только на две недели? - среагировала Марина. - Месяц, как минимум. - ... Или сидим в темноте, если перегорели пробки, - продолжил Антон. - Я уже не говорю о том, что давным-давно никого не поражает такой простой факт, что самолетом можно за несколько часов улететь на другой край света. Но дело не в этом. Вот как вы считаете, внутренняя сущность человека изменилась в условиях современного научно-технического прогресса по сравнению, ну, хотя бы с временами графини Коссель? - Это очень интересный вопрос, - блеснул очками Сергей. - И непростой. - Действительно, непростой, - кивнул головой Антон. - Помните фильм "Воспоминание о будущем"? Сколько загадок. И кажется, чем дольше мы существуем, тем их больше. Откуда появился на этой планете человек? Одинок ли он во вселенной? Выживет ли человеческая цивилизация или погибнет - то ли от ядерной катастрофы, то ли задохнется в собственных отходах? Конечно, знаний мы набрались много, причем знаний, качественно отличающихся от времен графини Коссель, но нет главного знания - какова обратная связь, то есть влияние громадного культурного потенциала, накопленного человеч