жчина весь в соку, - засмеялась Марина. - Или Таисию боишься? - Ну-у-у... - протянул Антон. - Уж кто-кто, а наша Тая не растает. В это время Виктор принес с кухни салфетки. - Ну, что? - спросил он Марину. - Где же твоя подружка? - Придет, куда она денется. - Ладно, посмотрим. Ну, у нас готово... почти... И можем садиться. Спасибо, Таисия и Сергей помогли. Хорошо у них получается, дружные ребята. Смотри, Марин, как бы они там не спелись, эти ребята. - Не споются, - уверенно сказала Марина. - А если и так, то вот Антон остается не при деле, вакантным. Верно, Антон? Антон не ответил. Виктор вздохнул: - Ну, а мне ты кого приготовила? Она хоть ничего? Виктор испытующе посмотрел на Марину. Та загадочно молчала. - Не что-нибудь эдакое? - и Виктор скорчил тупую гримасу. Марина рассмеялась. - Ну, конечно, не Элизабет Тейлор, но ведь ты тоже не Грегори Пек. - Дай информацию, - вступил в разговор Антон. Марина сразу сменила игривый тон на деловой: - Вы же меня знаете, ребятки, я не подведу. Одевается фирменно, звать Людмила, Люся. Переводчица. Преподает в вузе, подрабатывает на выставках, ездит с иностранными делегациями. Замужем. Муж всю дорогу в командировках. Сыну пять лет. - Тебе бы начальником отдела кадров работать, - сказал Виктор. - Девка хорошая, - продолжила Марина. - Нет проблем, как ты говоришь. Правда, со странностями, все ищет что-то. - Все мы что-то ищем, - внимательно выслушав Марину, сказал Антон. - И находим. Нашли же мы тебе Сергея. - Это ты расстарался, - взглянула на Антона Марина. - Только больно уж молод он для меня. - Что ж, может в этом и есть великая сермяжная правда, - серьезно сказал Антон. - Я для тебя стар, в горы ты не ходишь - у тебя боязнь высоты. Виктор... Вика, как ты знаешь, натура ласковая, приятная - с ним легко и без него легко, а вот Сережа... А вот и Сережа... Сергей вошел с бутылками воды в руках, на нем был надет фартук. За ним, пританцовывая, шла Таисия, высоко неся плетеную корзиночку с нарезанным хлебом. Марина нарочито восторженно запела: - А вот и Сереженька, золотой мой, бриллиантовый мой, кисуля моя, золотуля моя... И сразу резко сменила тон: - Ты что там с Таисией на кухне амурничал, да? - Не до того нам было, - задорно откликнулась на ходу Таисия. Мы салаты резали. - А может, действительно, начнем, чего тянуть? - предложил Антон. - Но ведь мы ждем еще одного человека? - пытался возразить Виктор. - Ой, да она всегда опаздывает, - сказала Марина. - А я уже падаю от голода... Она сделала вид, что падает на Антона. Тот подхватил Марину и бережно повел к журнальному столику, на ходу выговаривая Виктору: - Вот видишь, Вика, человеку уже плохо. Негуманный ты... С помощью Антона Марина опустилась на стул и удивленно протянула: - Ого... помидорчики свежие... Умница, Вика, вечно ты нас порадуешь чем-то вкусненьким. Все расселись вокруг стола. Виктор невольно отметил про себя, что Таисия заботливо наполнила тарелку Антона, а Сергей также обошелся с тарелкой Марины. Антон статно выпрямился на стуле и попросил: - Минутку внимания! Все затихли. - Люблю порядок, - Антон обвел взглядом амфитеатр собравшихся, задержавшись на мгновение на пустом стуле, предназначенном для Люси. - Начнем, пожалуй... Случилось так, что одному из нас повезло больше, чем остальным. Я имею в виду нашего радушного хозяина. Он только что вернулся из-за границы, где побывал за государственный счет и готов сейчас поделиться с нами своими впечатлениями и, может быть, сувенирами. Не так ли, Вика? - Может сначала сувениры? - предложила Марина. - Нет. Сначала впечатления. - Антон дотянулся до стоящего на столе слайд-проектора и включил его. Яркий луч, отразившись от белого экрана, озарил комнату. - Подожди, я свет выключу, - Виктор прошел через комнату и щелкнул выключателем. И в это время раздался звонок. Потом они с Люсей вспоминали этот момент, но каждый - посвоему. Виктор открыл дверь и глаза в глаза встретился с Люсей. Им достаточно было мгновения, столь краткого для остальных, но столь длительного для двоих, чтобы понять: "Вы мне нравитесь..." Она шагнула в переднюю и глаза ее приблизились, стали огромными. Он, неожиданно для себя и тем более для нее, наклонился и коснулся губами ее щеки, ощутив запах духов. Когда он, как завороженный, отстранился, то увидел, как она вспыхнула от смущения. - Я... - сказала Люся. "Дурак какой-то, целоваться сразу лезет", - подумала она. - Прошу вас... - перебил Виктор, помог ей раздеться, и они появились вдвоем в дверях комнаты. Антон развернул слайд-проектор, направив сильный белый луч на Люсю и Виктора. Получилось так, будто они только что сошли с трапа самолета и, как две знаменитости, сразу попали под прицел фото- и телекамер. Антон сдержанно зааплодировал, остальные невольно присоединились к нему. - Антон, не шали, - щурясь и улыбаясь, попросил Виктор и загородил собой Люсю. Антон отвел луч на экран, Виктор включил верхний свет и возникла небольшая суматоха за столиком, пока знакомились, пока рассаживались, пока раскладывали еду. - Последний зритель всегда приходит после третьего звонка, сказал Антон. - А жизнь идет, она не ждет, занавес уже поднят, спектакль начался и актеры произнесли свои первые реплики. - А какие же были первые реплики? - улыбнулась Люся. - И обещаю, что больше не буду опаздывать. Никогда. - Никогда - любимое женское слово, - подал голос Виктор, который возился у слад-проектора, поправляя сбитую Антоном настройку. - Кстати, о женщинах, вот посмотрите... На экране на фоне голубого неба возникла бурая крепостная стена старинной крепости. Ее угол замыкало высокое, сложенное из крупных валунов строение необычной формы. Оно состояло из двух слитых воедино башен: большой, круглой, крытой конусом из черепицы, и поменьше, квадратной, под четырехскатной крышей. - За этими суровыми стенами жила красавица, графиня Анна Констанция фон Коссель... - пояснил Виктор. - Вам это имя ничего не говорит? - Говорит, говорит, - обрадовалась Таисия, но, взглянув на Антона, смутилась и тихо продолжила: - По-моему, фильм был такой "Графиня Коссель". Правда, шел он очень давно, я его еще девочкой у нас в Сибири видела... - Умница, правильно, - похвалил Виктор Таисию. - Здесь графиня и жила, в этом замке. - Крепко сложено, - оценила Таисия. - Мой дом - моя крепость, - добавила Марина. - Правда, мне моя однокомнатная крепость на Ленинском проспекте больше нравится. - Верно, Марина, - поддержала ее Люся. - В таком каменном бастионе чувствуешь себя не хозяйкой, а пленницей. И жить неуютно, мрачно. - А я подумал о том, до чего же мы привыкли к достижениям цивилизации, - заговорил Антон. - Замечаем, что не можем жить без горячей воды, только когда ее отключают летом на две недели... - Когда это было, чтобы горячую воду отключали только на две недели? - среагировала Марина. - Месяц, как минимум. - ... Или сидим в темноте, если перегорели пробки, - продолжил Антон. - Я уже не говорю о том, что давным-давно никого не поражает такой простой факт, что самолетом можно за несколько часов улететь на другой край света. Но дело не в этом. Вот как вы считаете, внутренняя сущность человека изменилась в условиях современного научно-технического прогресса по сравнению, ну, хотя бы с временами графини Коссель? - Это очень интересный вопрос, - блеснул очками Сергей. - И непростой. - Действительно, непростой, - кивнул головой Антон. - Помните фильм "Воспоминание о будущем"? Сколько загадок. И кажется, чем дольше мы существуем, тем их больше. Откуда появился на этой планете человек? Одинок ли он во вселенной? Выживет ли человеческая цивилизация или погибнет - то ли от ядерной катастрофы, то ли задохнется в собственных отходах? Конечно, знаний мы набрались много, причем знаний, качественно отличающихся от времен графини Коссель, но нет главного знания - какова обратная связь, то есть влияние громадного культурного потенциала, накопленного человеческой цивилизацией, на критерии ее духовных ценностей. Или каждый человек проходит свой собственный путь, и сын повторяет ошибки отца, а дочь должна страдать так же, как мать? И неужели человек, получающий массу информации по телевидению, радио, в кино духовно не выше, не чище, чем человек восемнадцатого века, не имевший таких возможностей? И в чем духовное различие колхозника и крепостного крестьянина петровских времен? - Вот и я об этом думаю... - начал было Виктор, но его перебила Марина. - Так что? Будем слайды смотреть или дискуссию разведем? И добавили капризным тоном: - Мальчики, хочу кино. - Тогда приглашаю вас в Германскую Демократическую Республику, - сменил слайд на экране Виктор. ... Синее небо, снежная вата кучевых облаков, пологие зеленые горы, неровно поросшие смешанным лесом с большими полянами, обрамляют долину, по которой плавно змеится серебристое тело неширокой реки. В ее излучине - город, похожий на сказочные города братьев Гримм с белыми домами под красной черепицей и готическими шпилями соборов... ... Потемневшая от времени, высокая, в пять-шесть этажей, в полквартала длиной стена дома, выполненная из знаменитого майсенского фарфора... ... Дворцовый комплекс "Цвингер". Одноэтажные, непривычно приземистые здания по сравнению с дворцами Петергофа или Павловска... ... Дрезденская картинная галерея. Строгие, геометрически выверенные, скрупулезно выписанные и в то же время полные воздушного пространства городские пейзажи Каналетто - перспективы улиц и каналов, башни ратуш и снасти парусных кораблей, изысканные кареты, деревенские повозки, торговые ряды и спешащие по своим делам жители. Гигантские полотна Рубенса, на которых боги с тучными, как у Гаргантюа, фигурами, жадно пьют и буйно веселятся на карнавале жизни, оставаясь при этом величественными и всевластными. Вершина итальянского Возрождения - мадонна Рафаэля: небо, сотканное из ангельских крыльев, материнская нежность и тревога за богасына и мудрый взгляд ребенка, знающего финал своей жизни - распятие... ... Остров Музеев в Берлине... ... Простор широкой площади Александр-платц со шпилем телебашни, торговым центром и пестрой разноязыкой толпой... ... Гаштетные, бройлерные. Белые известковые стены с картинкой мирного сельского пейзажа, стерильное сияние никелированных стоек, букетики цветов на столиках под красно-белыми клетчатыми скатертями, покрытые сочной румяной коричневой корочкой округлые куриные тушки, цветастые гетры, короткие кожаные штаны, тирольские шляпки с торчащими перьями, литровые фарфоровые пивные кружки с лениво оседающей шапкой пены, добродушные голубоглазые лица... ... Карлсхорст. Музей, хранящий память о Великой Победе над фашизмом. Группа молодых немецких солдат, внимательно слушающих экскурсовода... ... Потсдам - свидетель акта о безоговорочной капитуляции Германии, скрепленного волей четырех держав... ... Трептов-парк. Навеки склоненные каменные знамена. Могила рядового, могила офицера, могила генерала. Огромные квадраты братских могил. В каждой погребены тысяча человек - по тысяче от всех родов войск. Солдат, разрубивший мечом свастику и отдавший свою жизнь ради спасения немецкой девочки... ... Небольшая полянка, скрывающая вход в бункер Гитлера... ... Здание, где расположилось гестапо... ... Бранденбугские ворота, отремонтированное здание рейхстага без купола, флаг ФРГ. Помост, поднятый на трехметровую высоту, чтобы экскурсантам можно было заглянуть через белую стену, отделяющую Западный Берлин от Берлина, ГДР от ФРГ... Первые картинки, красочными миражами появляющиеся на экране, сопровождались оживленными комментариями собравшихся, но когда возникли Потсдам, Карлсхорст, рейхстаг, наступило молчание. Таисия сдавленно заплакала, увидев братские могилы в Трептов-парке, и каждый из присутствовавших ощутил свою личную сопричастность к всенародному подвигу во время Великой Отечественной, хотя Виктор и Антон были только ровесниками Победы, а остальные и того моложе. Ощущение это усиливалось еще и тем, что на слайдах являлась немецкая земля, откуда пришел фашизм, который мог быть уничтожен только ценою миллионов человеческих жизней, ценою раздела Германии, раздела ее столицы. - Здесь видна белая стена, отделяющая Западный Берлин, - заговорил Виктор. - Высотой она метра два с половиной, шириной - около метра. Со специальной смотровой площадки можно заглянуть поверх стены. Интересно, что со стороны Западного Берлина установлена такая же площадка. Странное ощущение - люди, разделенные стеной, смотрят друг на друга, и полное впечатление, что ты как будто в зоопарке, но одновременно и зверь, и зритель. Нам показывали в музее Бранденбургских ворот слайды - как по этой стене идет человек в одних трусах, провоцирующий восточно-немецких солдат, или обнаженных девиц, сидящих у раскрытых окон соседних со стеной домов. Такова историческая кара для нации, породившей фашизм - немцы провоцируют немцев... Но самое сильное ощущение, которое я испытал за рубежом - когда меня попросили от имени нашей делегации сделать запись в книге почетных гостей. Надо сказать, что наша делегация состояла из представителей Польши, Венгрии, Чехословакии, Болгарии, естественно, был и представитель Германской Демократической Республики - мы в Берлине обсуждали пути нашего сотрудничества, так вот, когда экскурсовод попросил сделать запись, все посмотрели на меня и я вдруг осознал, что отвечаю за всю страну, что каждое мое слово - не мое личное, а от имени всех вас... - А мне нравится Германия, - сказал Антон. - Какие мыслители, какие умы! Кант, Гегель, Ницше... А вот насчет того самого сильного ощущения, о котором ты, Вика, говорил, помни - чтобы достойно ответить за всех нас, за других, надо самого себя осознать и как космос, и как часть нации, понимать, что судьба нации - это твоя судьба, что ты сам - тоже, как республика. Кстати, мы сейчас из присутствующих можем основать собственную республику... Так... Я провозглашаю себя президентом республики. Вы теперь - мой народ и подчиняетесь моему жесткому диктаторскому режиму. Я - генералиссимус пятый и министр песен. Вика - мой квартирмейстер, полномочный представитель за рубежом и телохранитель. Марина сегодня носит свой сценически-театральный псевдоним - Мирандолина. Ты сделала головокружительную карьеру от танцовщицы из ночного кабаре до министра идеологии. Печать, радио, телевидение, все средства массовой информации в твоем распоряжении. Например, какая программа телевидения на сегодня? - Ну, это просто, - подхватила игру Антона Марина. - По первой программе очередная серия художественного сериала о производственной драме на нефтеперегонном заводе. По второй - художественный фильм, на который в кинотеатр никто никогда не пойдет, по третьей - ансамбль песни и пляски из Уныло-Бодринска. - То, что требуется, - Антон поднял большой палец. - Таисия... Таисья у нас будет в парламенте. Женщина-консерватор. Она прекрасно консервирует свежетертую смородину. - Почему только смородину? - обиделась Таисия. - И другие дары природы, - согласился с ней Антон. - Продолжаем. Сергей... Сергей, ты у нас будешь народом. Ведь должен же быть в нашей республике народ, не так ли? - А что я должен делать? - поправил очки Сергей. - Бунтовать против диктатора? Антон покачал головой: - Зачем же так сразу? Ты одурманен вином из почек баобаба и телевидением Мирандолины. Хотя живется тебе неплохо, но морально тебе тяжело и поэтому ты существуешь естественной растительной жизнью, радуешься маленьким радостям. - Веселится и ликует весь народ, поезд мчится, поезд мчится в чистом поле, - запел Сергей. - Веселись. Ликуй. Работай. - одобрил его Антон. - Так... А что же будет делать Люся в нашей республике? - Она может быть переводчицей у квартирмейстера, - подсказала Марина, подмигнув при этом Виктору. - Я не люблю диктаторов. Я не люблю жестоких. Я не люблю, когда людям плохо, - тихо