— Возможно, — прошептала она, — странная участь, на которою нас обрекли, не дала нам иного выбора.
Он сглотнул ком в горле. Это был почти что тот ответ, который он ожидал услышать — и довольно.
— Наденешь?
Она долго безмолвствовала.
— Я подумаю, — сказала, заворачивая ожерелье.
— Но не слишком долго, — предупредил он. — У нас заканчиваются варианты.
— Пока что он ничего нам не сделал, — возразила она, встретившись с ним взглядом.
— Это не значит, что так будет всегда.
Она отвела глаза. Не удостоила его предупреждение ответом. Она не боялась так, как следовало бы, и до добра это не доведёт. Он надеялся, она всё же образумится и примирится с необходимостью слегка унизиться, отведя этим беду от них обоих.
Но Галадриэль была горда. Меньшего он от неё и не ждал.
*
— Да не так надо, — раздражённо проговорил он, указывая на светящийся красным изгиб раскалённого металла. — Бей молотом и высекай сбоку, прямо вот…
— Я знаю, что делаю… — громко огрызнулась Галадриэль и поправила в руке молот. И глубоко вздохнула. — Дай секунду. Жар глаза застит.
Саурон встал сзади, положил свои ладони на её, чтобы верно направить.
— Дело не в жаре, — сказал он. — Ты не так держишь. Так искривляется с краю. Вот… — Он подогнал её кисть как надо и сжал. — Сейчас попробуй.
Галадриэль сделала, как он сказал, и край стал обретать форму. В этом адском месте почти нечем было заняться, и он взял на себя труд научить её кузнечному делу. У неё получалось всё лучше, но она была спесива и вспыльчива — это мешало. Сейчас она работала с лезвием, а он направлял её руки. Он бы ещё сделал из неё настоящего кузнеца, если б только она слушалась, а не пыхтела от ярости.
— Видишь? — произнёс он. — Уже лучше выглядит.
— Что такое? — зазвучал грубый голос, и Саурон отстранился от Галадриэль, застигнутый врасплох тем, что в кузнице вместе с ними оказался орк. В это время суток сюда обычно никто не совался, и прежде в этот час всё всегда было спокойно.
Галадриэль оставила инструменты и тоже повернулась лицом к орку. Саурон слышал, как участилось её сердцебиение. Плохи дела.
— Лишняя пара рук, умеющих ковать мечи, армии не повредит, — бросил он, стараясь не подать виду, сколь пугающими казались ему возможные последствия для них с Галадриэль.
— Эльфийка? — зашипел орк. — Куёт мечи? Когда должна бы вынашивать ублюдков…
Саурон действовал не думая. Одной рукой он схватил раскалённый клинок, другой — орка за шкирку, прижал к его горлу лезвие, и то с шипением вгрызлось в плоть. Тварь взвыла, и где-то позади него ахнула Галадриэль. Она попыталась оттащить его — он ощутил на себе её руки. Слова полились из его рта прежде, чем он смог остановиться:
— Ещё раз скажешь это, грязный орк…
— Нет! — зашептала ему на ухо Галадриэль. — Пожалуйста, не надо…
Он отдёрнул руку и отпустил орка, и тот немедленно отпрянул, воя от боли. Тяжело дыша, Саурон наблюдал, как тварь проворно исчезает из виду, и у него внутри всё вдруг упало. Если этот орк скажет хоть слово о произошедшем кому-то ещё и Моргот услышит…
Он уронил на пол горячий клинок, не заботясь о том, где тот упадёт, затем бросился к Галадриэль и не глядя схватил за руку.
— Пойдём, — сказал он и потащил её за собой, не сняв кузнечный фартук — в голове даже мысли не возникло оставить его здесь. — Нужно вернуться в мои покои…
— Зачем?..
Он повернулся к Галадриэль и посмотрел умоляюще.
— Пожалуйста, хватит вопросов. Просто идём.
Галадриэль кивнула, сжала в ответ его руку и пошла за ним. Казалось, они возвращались целую вечность, и он обшаривал взглядом каждую комнату, которую они миновали, чтобы добраться до его покоев.
Он закрыл и запер за ними дверь, затем повернулся к Галадриэль. Следующий его поступок вызвал у неё смятённый крик — Саурон дёрнул за завязки её фартука, рванул наверх за шейный ремень и бросил наземь. Потом обеими руками ухватился за платье и разорвал его, отчего в ткани образовалась огромная брешь. Галадриэль оттолкнула его, и в её глазах читались сразу и страх, и гнев.
— Да как ты смеешь… — прошипела, и слёзы выступили на её глазах, когда попыталась прикрыть прореху в платье. — Я-то думала…
— Хорошо. Ты плачешь, — сказал он, к этому моменту впав в исступление — им пылали его глаза. — Продолжай. Всё лицо должно быть в слезах. Повернись. Я порву ещё в одном месте…
— Что? Нет!
Он схватил её за руки и больно стиснул — но она должна была понять. Должна была выслушать.
— Галадриэль, в любую минуту к нам могут нагрянуть другие. Нужно, чтобы ты выглядела настолько обиженной, насколько возможно. Нужно, чтобы платье было изорвано в клочья. Нужно, чтобы ты продолжала плакать. Ты можешь это сделать?
Галадриэль трясло, но вот она глубоко вздохнула и медленно выдохнула, наконец-то начав понимать, что всё это значит. Кивнув головой, она снова опустила руки по бокам. Он кивнул в ответ, отпустил её руки и обхватил ладонями щёки.
— Я не собираюсь делать тебе больно, но нам нужно, чтобы они поверили, что я это делаю. Понимаешь?
Она вновь рвано выдохнула.
— Да.
— Хорошо, — сказал он. — Сейчас я порву платье, а потом ты ляжешь на пол и будешь плакать. Сделаешь?
Галадриэль закивала.
— Да, — ответила она. — Сделаю.
Он обошёл её. Разорвал подол доверху. Добавил ещё брешей тут и там — просто чтобы выглядело побесцеремоннее, — и вновь вернулся и посмотрел Галадриэль в лицо. Затем он поступил удивительно даже для себя самого: притянул и на мгновение обнял, чтобы успокоить её нервы. И прошептал очень близко к уху следующие слова:
— Это всё. Теперь ложись на пол. Они вот-вот будут здесь.
Он отпустил её, и она сделала, как он сказал. Она лежала на полу, поджав колени к груди. Он сорвал с себя фартук и отбросил прочь. Расстегнул и отшвырнул ремень, измял одежду на себе и сел. Не слишком откровенно, но, может, на доверчивых орках сработает.
Вскоре после этого затарабанили в дверь, однако ответа дождаться не потрудились — вынесли вместе с петлями и остальным, и Саурон в ярости вскочил с места.
— Что всё это значит?!
Во главе процессии шёл сам Моргот.
Высокий и неколебимый, он был вне себя от злости. Он переводил взгляд с Галадриэль на Саурона и обратно. Оглядел её порванную одежду, затем посмотрел на Саурона. И презрительно скривил губы.
— Думал, изодранного платья хватит, чтобы облапошить меня, Майрон, когда в воздухе не пахнет сексом?
Саурон не нашёлся с ответом. Он не ожидал, что Моргот придёт сам, и всё же тот здесь, и нельзя было ответить на вопрос, не выдав себя.
— Хм-м, — протянул Моргот, оглядывая комнату, будто заскучав. — Схватить обоих.
Дальнейшее произошло очень быстро. Орки набросились на Галадриэль, подняли на ноги. Его тоже схватили и потащили. Их выволокли из его покоев и провели тёмными коридорами в сам Тронный зал в сердце подземной крепости. Орки бросили их обоих на пол перед пустым троном, и Саурон вскочил, завидев Моргота — тот приближался, его длинный чёрный плащ стелился позади него по обтёсанной скале под их ногами.
Он отбросил плащ вбок и сел на трон. Саурон с Галадриэль оба стояли перед ним. Она старалась хоть как-то прикрыться, удерживая остатки платья вместе, и зрелище больно кольнуло в самое сердце. Это он был виноват.
Внезапно что-то со звоном шлёпнулось на пол, и по огромным стенам заскакало эхо. Саурон посмотрел вперёд и увидел серебряное ожерелье с алмазами, выкованное для Галадриэль. Теперь оно лежало на камне перед ним, куда его бросил Моргот. Камни все как один блестели в свете факелов. Моргот нашёл его — а если он что-нибудь находил, то всегда делался недоволен.