Мы разговаривали с ней, пока не пришла Авдеева:
– Ну что, девки, я ж говорила, что я здесь долго не задержусь, не пришлось моим недругам долго радоваться, завтра меня выпускают под залог, а уж на свободе, я разберусь со всеми проблемами.
– Ну и Славу Богу! – тётя Маша вздохнула, – хорошие вы люди! Сейчас мало таких; деньги, власть, зависть, сделали своё чёрное дело. Брат против брата, дети против родителей, наверное, и правда моя бабка говорила, всё к концу света идёт.
Прошло уже полдня, а за мной никто не приходил, и следователь меня не вызывал. Я старалась не нервничать, но в голову лезли не очень успокаивающие мысли.
– Нервничаешь? – спросила меня Авдеева. – Ничего, это хороший знак, значит твои что-то нашли, иначе бы на допрос уже вызвали.
– Ирина Семёновна, а у Вас дети есть? – спросила я.
– Да, двое – дочь 16 лет, и сыну 13. Возраст у обоих подростковый, глаз да глаз нужен. Муж у меня хороший, но мягкий по характеру. Когда мы с ним поженились, у меня уже было кафе и магазин небольшой. Это уж потом, у меня бизнес стал расширяться, но, если бы не муж, я не справилась бы. Мне тридцать семь было, дочь родилась, муж все хлопоты на себя взял, потом почти в сорок сына родила, опять всё на нём, а я зарабатывала деньги. Вообще, женщина должна домом заниматься, детьми, не правильно это, когда всё на женских плечах.
Я удивлённо на неё посмотрела: – Вы хотите сказать, что Вас устроит роль домохозяйки? Что-то не верится.
Она засмеялась: – Да нет, конечно, это я от усталости, во мне столько энергии, дома сидеть я не смогла бы однозначно, если бы только детей рожала каждый год, ну опять же их надо прокормить, а на это опять деньги нужны.
– Весёлый Вы человек! Рядом с Вами хочешь, не хочешь – оптимистом станешь.
– Ну вот и от меня хоть какая-то польза!
– Кстати о пользе, нужно обязательно помочь тёти Маши, я думаю надо наших адвокатов подключить.
– Молодец Алина, обязательно поможем, на днях созвонимся, затягивать с этим нельзя, её дело скоро в суд передадут, я завтра поговорю со своим адвокатом. Это надо сделать до Новогодних праздников.
– Господи, я и забыла, что скоро праздники! Я что-то не очень в последнее время радуюсь наступлению Нового года, вот когда молодые были – это был самый любимый праздник, дискотеки, компании.
Ирина Семёновна улыбнулась: – Ты так рассуждаешь, как будто тебе лет 80. Ты посмотри на себя – молодая, красивая женщина, надо радоваться каждому дню, каждой мелочи. У тебя впереди счастливая жизнь, поверь мне после сорока года так быстро пролетают! Мне вон глубоко за 50, а я и не заметила, когда жизнь пролетела.
Когда загремела наша дверь, я даже дышать перестала, не зная, что ждать, и за кем пришли?
– Алмазова, на выход, с вещами.
Авдеева подошла ко мне, обняла: – Ну вот, я же говорила, что всё будет хорошо, не пропадай, звони.
Я посмотрела на тётю Машу: – До свидания, мы с Вами обязательно ещё увидимся.
– Иди, девонька, с Богом! Она перекрестила меня, дрожащей рукой. Прости меня, если что.
Мне так жалко её стало, что я, не сдержалась и обняла её. Меня привели в кабинет, к следователю, там был Павел и Света Рожкова. Света сидела, опустив голову, и когда я вошла, она так и не посмотрела на меня.
– Присаживайтесь, Алина Анатольевна, ну что я Вам скажу – друзья у Вас на вес золота. За такой короткий срок они предоставили все материалы, доказывающие Вашу невиновность в этом деле. Так, что Вы свободны.
Света всё-таки посмотрела на меня: – Алина Анатольевна, простите меня пожалуйста, я знаю, такое сложно простить, но я сделала это ради мамы, он мне денег дал на операцию.
– Бог простит Света! Тебе с этим жить, а маме твоей я, желаю быстрее поправиться.
Я смотрела на Свету, в этот момент, мне не было её жалко. Нельзя делать добро, ломая жизни других. Паша, понимая моё состояние, встал и обращаясь к следователю сказал:
– Владимир Семёнович, спасибо, было приятно с Вами работать.
Майор улыбнулся: – Взаимно.
Мы с Пашей вышли на улицу, было прохладно, я вздохнула полной грудью:
– Как же хорошо! Несмотря на холод и начинающийся мокрый снег, я только сейчас поняла слова «у природы нет плохой погоды». Спасибо тебе Паша огромное, я обняла его. Как там Лена?
Было видно, что эти дни далась и ему нелегко, вид у него был уставший, но глаза улыбались:
– Поехали, сейчас сама всё увидишь. Дома тебя все ждут, только Герман вынужден быть уехать в Москву, но он завтра приедет.