А еще 16 декабря 2009 года умер Егор Тимурович Гайдар, и в связи с этим возникает вопрос об осмыслении роли этих людей в истории России, а также о том, какой страной она стала сегодня.
Мнение по этому вопросу правозащитника Сергея Ковалева:
Двадцатилетняя годовщина смерти Сахарова была не замечена на официальном уровне. Президент Медведев передал, и это оглашалось, некое очень теплое приветствие. Под каждым словом этого приветствия легко подписаться каждому разумному и приличному человеку. И все было бы прекрасно, да вот только, понимаете, с приветствиями этого рода отчетливо соседствуют совсем другие заявления.
Мнение по этому вопросу писателя Виктора Ерофеева:
Сахаров сегодня — это почти ничто для России, и это, конечно, огромная беда. Думаю, что дело тут не только в том, что власти не хотят следовать его путем, а дело в том, что самая большая проблема России, наверное, заключается в том, что наше замечательное население совершенно морально дезориентировано. Оно хочет идти совсем другой дорогой — путем примитивных инстинктов. А это как раз то, против чего боролся Сахаров. Правильно было сказано, что для него человек был важнее идеи, а для ныне живущих людей в России любая идея становится важнее человека. То есть мы убили человека за эти девять лет — взяли и убили. У нас нет человека, носителя высшей правды. И в этом смысле мы не только предали Сахарова, мы его глубоко-глубоко закопали. Почему так случилось? Мне кажется, что если в 90-х гг., в эпоху Сахарова, еще был энтузиазм, на котором держалась определенная часть страны: изменения, перемены, товары, свободный рынок… Были разные мнения, но потом должно было подключиться просвещение, законность, должны были подключиться те механизмы, которые действительно превращают страну в нормальное государство. У нас же от этого «больного», который называется Россией, отрывали один аппарат за другим: не подключили это, а то вообще отключили и т. д. То есть Россия превратилась в такой «труп», и он сигнализирует нам о том, что мы действительно тот момент реабилитации страны, или реанимации, пропустили. Сахаров был наш главный доктор. У него, видимо, была больная совесть. Я его видел только один раз, когда в Москву приезжал Рейган. Мне он очень понравился, я видел, как этот измученный человек нес на себе все, связанное с совестью России. Сахаров, имея эту совесть, связанную с водородной бомбой, почувствовал личную ответственность за мир, и он взял на себя эту ответственность. Поэтому диагноз очень печальный.
Можно ли воскресить общество? Не знаю, это уже какие-то термины мистические или метафорические. Ценности, которые были применены к России в течение этих девяти лет, — это культ силы, «бей слабых», потому что нас должны все бояться и надо бить слабых. Эти «ценности из подворотни» каким-то образом заработали. И поэтому свободолюбивая риторика Медведева выглядит насмешкой. Потому что, с одной стороны, это такой гиперцинизм, когда ясно, что эти слова будут радостно восприняты Европой, просвещенными людьми. А с другой стороны, ну и что? Вот если раньше, при Брежневе, скажи такое — значит, ты диссидент. А сейчас подобное заявление выглядит каким-то полетом цинизма. Хотя я испытываю некоторую слабость к президенту Медведеву. Мне кажется, в нем есть какие-то добрые начала. Но он поставлен в такое положение, что слова, которые он произносит, выглядят на фоне этого «трупа», извините, просто горькой насмешкой над нашей великой родиной.
И можно ли принимать его либеральные заявления всерьез, ведь за ними обычно ничего не следует? Президент чего только не наговорил за последние полтора года, и ровно ни за одной его либеральной речью не последовало ни одного реального действия. И в мире это уже начинают понимать.