Но Индия и Бразилия — это страны, которые не находятся на пересечении силовых линий, они находятся на периферии. И это означает, что для них нет никакой прямой угрозы. А вот Россия находится ровно на пересечении остальных четырех основных глобальных проектов.
Другое дело, насколько велика опасность? Да, сама по себе некая латентная угроза существует. Россия находится на пересечении силовых линий, и с учетом ее сравнительно небольшого населения и огромной территории она будет, безусловно, испытываться на разрыв между Востоком и Западом, на экспансию со стороны Востока.
Но можно ли проводить прямые аналогии между миром XIV века и миром XXI века?
Существует военно-политическая реальность, и пока нет оснований говорить о делении России, о ее распаде, о каких-то непосредственных угрозах территориальной целостности и государственности. Сегодня это явно преждевременно.
Но у России должен быть собственный проект, или она должна «прислониться» к одному из окружающих ее проектов — к европейскому или китайскому.
Мнение по этому поводу Гарри Каспарова:
Если говорить про экономическую привлекательность, то очевидно, что Китай очень активно разыгрывает среднеазиатские карты. Понятно, что на сегодняшний день ориентир среднеазиатских стран, конечно, Китай.
Хочется верить, что Россия — это самостоятельный проект. Но очевидно, что сегодня по всем факторам Россия должна искать возможных союзников, потому что ситуация в мире меняется, и это означает, что многие границы, к которым мы привыкли, могут начать меняться. В этом смысле наименьшую экзистенциальную угрозу для России представляет объединенная Европа. Америка стремится к доминированию, но в целом с ее стороны нет никакой угрозы территориальной целостности России. В то же самое время экономическое и геополитическое давление с юга и востока быстро растет. Поэтому России, конечно, правильнее было бы ориентироваться на союзы с теми группами государств или государствами, которые не угрожают ее территориальной целостности.
В истории нет примеров распада сложившихся государств только по экономическим причинам. Если мы посмотрим на историю распада СССР, то увидим, что союз раскололся по линиям, которые были прочерчены в областях политической, этнической и национальной. Например, Бангладеш и Пакистан также раскололись по этническим и религиозным линиям. Югославия — тоже. И невозможно себе представить ситуацию, когда, например, российское население Восточной Сибири, Красноярска или Иркутска вдруг решит перейти под юрисдикцию Китая просто потому, что Москва уделяет ему мало внимания.
С другой стороны, если посмотреть на восток — на Восточную Сибирь и Дальний Восток — то там фактически уже давно идет ползучая экспансия. В какой-то момент количество китайского населения на этих территориях может начать превосходить количество граждан России. По некоторым оценкам, этот процесс уже идет полным ходом.
При этом Россия явно недооценивает возможности, которые она сама имеет, и это очень сильно чувствуется: в течение последних 15–20 лет по большому счету страна просто течет по течению. Она не сформулировала своего проекта, и это — самая большая проблема сегодняшней России.
Путинский так называемый «План-2020» — это план сугубо количественный. А планы развития не должны сводиться к тому, какой должен быть национальный доход на душу населения или объем ВВП. Для России сегодня очень важно оторваться от всяких исторических пуповин и попытаться осмыслить свое место в мире. В нашей стране, к сожалению, очень плохо обстоит дело с современной самоидентификацией.
В России, как всегда, пытаются искать врага, но не пытаются придумать что-то новое.
Мнение по этому поводу Гарри Каспарова:
Эти взгляды в прошлое, попытка найти там аналогии — они, конечно, бессмысленны, потому что мы вступили в совершенно новую эпоху Интернета. Представьте себе мир до книгопечатания и после. Интернет вовлекает всех в новое глобальное информационное пространство. Это постиндустриальная эра. И делать вид, что мы по-прежнему будем использовать методы из прошлого, бессмысленно.