Через два месяца, из дверей больницы, вышел полностью седой мужчина, он катил перед собой инвалидное кресло, на котором сидел безразличный ко всему окружающему, обожжённый и ослепленный мужчина, который уже трижды пытался покончить жизнь самоубийством. Весь этаж, на котором располагалась палата этого пациента, вздохнул с облегчением. Ведь уже больше месяца, каждую ночь они слышали нечеловеческий вой, который рвал душу своей обреченностью и болью. Казалось, этот вой заползал в душу, рвал сердце, и молил добить обреченное существо, бывшее когда-то человеком.
Каждый день Джонса, бывшего уборщика фирмы занимавшейся разработкой и исследованием виртуального пространства, был наполнен борьбой, он очень постарел, и сильно ссутулился. Волосы его теперь были светлее пепла, а на душе была темнота. Каждый день он проклинал себя, что не ушел, как Мелисса. Ему было больно, быть рядом с другом, который каждый день искал способ прекратить свое существование. Иногда даже Джонса посещала мысль, проморгать одну из таких попыток, но каждый раз совесть просыпалась и грызла его, заставляя в последний момент перехватить руку с занесенным ножом или стакан с моющим средством. Джонс попал в свой маленький персональный ад.
Ночью он вновь проснулся от душераздирающего воя, который каждую ночь доносился из комнаты его друга. Он встал с кровати, подхватил подушку, и медленно и нерешительно пошел к двери комнаты. Его друг сидел на кровати, и уставился обожжёнными белесыми глазами на распахнутую дверь. Он не мог видеть, но он как будто чувствовал, что час окончания мук настал.
Джонс сделал шаг вперед и остановился, резкий укол стыда заставил его бледное лицо залиться краской. Он выскочил из комнаты, и убежал к себе. В ту ночь он так и не смог уснуть. Его душу терзала совесть, только за то, что он допустил подобную мысль. Следующим утром, он уехал из дома с рассветом и вернулся на закате. Вместе с ним приехали грузчики, и привезли капсулу, которую совсем недавно разработал его друг. Подключение заняло еще несколько часов, и только к полуночи работы были закончены. Джонс положил друга в капсулу, подключил нейронный интерфейс, закрыл крышку капсулы, и отправился спать. В тот день он откупился от своей совести, еще не представляя, какую цену мир заплатит за его поступок.
Глава 4.
Кто к нам с мечом придет, того проще застрелить.
Мясо получилось сухим и жестким, и это меня расстроило. Я отругал себя за глупость, но остатки все же дожевал. Голод не тетка. То, что было еще не поджарено, решил таким варварским способом не переводить, и спрятал в сумку. Боевые раны, потихоньку затянулись, и настроение даже немного улучшилось. Я стал размышлять, а не отправится ли мне дальше. С одной стороны, я хотел оказаться в городе, как можно скорее. С другой же стороны, всё было совсем не радужно. Хоть и был я супер монстром, только вот не верилось, что круче меня в этом мире только яйца. Спору нет, в яслях мне равных не будет, но вот в остальном мире.... То есть при желании, меня отправят скоростным рейсом к ближайшему храму. А желание у простых игроков обязательно появится, стоит им только увидеть повязку закупа. Откинувшись на спину, и, рассматривая пронзительно голубое небо, я, параллельно пытался придумать нечто такое, что помогло бы мне выжить. Вспоминая весь свой опыт и знания игр, которых было не так уж много, мне пришла на ум идея, но для ее реализации требовалось потрудиться.
Кусты затрещали. Я мигом отбросил все мысли, успокоил дыхание, и приготовился выхватить револьверы. Миг и на полянку вывалилось, нечто. Леший, чтоб его! Секунда и Милосердье смотрит в грудь незваного гостя, а палец уже выжал свободный ход курка. Фигура дернулась, узрев смерть поглядывающую, из револьверного ствола на будущую жертву. Будто налетев на стену, фигура остановилась. Силуэт обрел четкость, и я без труда узнал беглянку. Волосы все также всклокочены, костюм запачкан грязью. Я усмехнулся, что девочка думала в сказку попала? Не со мной и не в этой жизни. Вы когда-нибудь видели кикимор, я теперь точно знаю, как они должны выглядеть. Паника остановилась напротив меня и замерла в нерешительности, видимо не зная, как начать разговор. Я то уже догадался, зачем она вернулась. И судя по отдышке, ей пришлось побегать. Видимо далеко убежала, пока не хватилась потери.
Мы стояли друг напротив друга, и неловко молчали. Девушка явно стеснялась попросить вернуть ей арбалет. Ну а на меня вдруг, что-то нахлынуло, и я не знал с чего начать разговор. Наконец, она справилась с собой.
-Привет, верни мне, пожалуйста, мой арбалет, я заплачу,- она на секунду замялась, а потом будто извиняясь, продолжила, - сейчас у меня денег с собой нет, но в городе отдам, обещаю.