Угостив фруктами своих приятелей, он предложил ей прогуляться по парку. Она, разумеется, согласилась. И они отправились с ним скитаться по тенистым аллеям санаторной зоны. Ели абрикосы и болтали обо всем на свете. «Странно все-таки, — думала Зоя, — мне с ним легко, как с братом. Может быть, в какой-то предыдущей жизни мы были родственниками? Или все это влияние субтропического климата?» Как оказалось, почти об этом подумал и Владимир.
— Зоя, мы сегодня с вами так много разговариваем, словно только вчера с нас наконец-то сняли многолетний обет молчания.
Она улыбнулась ему.
— Действительно, словно плотину прорвало.
Прогуляв часа три, они расстались. Зоя ушла с его «Одиссеей». Книга оказалась интересной и прочиталась на одном дыхании. И теперь, если бы девушку спросили, о чем она, та бы не колеблясь, ответила — о любви.
Глава 3
Диомед
С девяти утра, по ее распорядку, купание. И Зоя идет на пляж. Подтащив топчан к своему излюбленному месту — здесь на ослепительно желтый песок наползает отрадная для глаз узористая зелень птичьего горца, — она расстелила махровое полотенце и, сбросив голубой шелковый халатик, помчалась в воду.
И все-таки плавать в море ей не очень нравилось — куда лучше в речке. Там не надо приноравливаться к волне, опасаться, что тебя далеко унесет от берега, и страшиться каких-то мифических акул или электрических скатов. Поэтому её купание в море было, как правило, непродолжительным. Уже через каких-то пять минут она устремилась к берегу. И тут ее приостановил насмешливый бархатистый голос.
— Вы уже накупались или нашего моря боитесь?
Обладатель этого баритона еще только заходил в воду. Он был в трех шагах от нее. Уверенный, красивый, словно бог. Черные, как смоль, вьющиеся волосы, бакенбарды, окаймляющие скулы, исключительно правильные черты лица, великолепно сложенный бронзовый торс. «Диомед», — с суеверным трепетом отреагировало ее сердечко.
— Оно не только ваше, но и мое, — уточнила она. — И если выхожу, значит, накупалась.
— Извините за неловкость. Бесспорно, вы правы.
Не найдя что ответить, Зоя кивнула ему и пошла загорать. Дойдя до своего топчана, она против обыкновения села и стала смотреть на море. Глаза сами отыскали кудрявую голову «Диомеда» и стали неотрывно следить за ней. Она все удалялась и удалялась.
«И не боится же. Видно, с детства плавает, — думала она. — Молодой, лет на пять старше меня. Вот бы с таким появиться у нас в больнице — девчонки так бы и упали. А ведь у меня еще есть время… что будет, если он влюбится в меня? А потом… Ой! О чем это я думаю? Совсем свихнулась, дуреха».
Зоя легла на топчан и, положив подбородок на руки, закрыла глаза. По коже гулял легкий озноб. Глубоко и спокойно дышало море, покрикивали чайки. Хорошо-то как!
Очнулась от мокрого прикосновения, приподнялась на локте: кто бы это мог быть? Надо нею склонился… Диомед.
— Так недолго и сгореть. Вы уж больше часа спите. Потом станете лечиться, а мне бы хотелось увидеть вас и завтра тоже.
Зоя окончательно пришла в себя и поблагодарила его за проявленное к ней участие. Он удовлетворенно кивнул и пошел к воде, вероятно, надеясь на продолжение разговора. А она, почему-то испугавшись возможного развития событий, мгновенно собралась и ушла.
Ночью ей не спалось. Фантазии одна смелее другой настойчиво лезли в голову. Все-таки как это здорово, когда тебя хотят видеть! Однако та легкость, с которой этот случайный человек приобретал над нею власть, беспокоила ее. «Судя по всему, он местный, — решила она. — Надо бы расспросить о нем тетю Машу. Она должна знать его. Такого мужчину не заметить невозможно».
На следующий день Зоя снова загорала и, конечно же, думала о нем. По краешку ее топчана постучали.
— Гражданочка.
Отчего-то решив, что это милиционер, она удивленно обернулась. Но в полуметре от нее сияло подобострастием лицо Диомеда. Увидев ее, как ему скорей всего показалось, недружелюбную реакцию, он стушевался.
— Извините, вы не станете возражать, если я расположусь рядом с вами, ведь берег общий?
«Что ему сказать?» — суетливо метнулась мысль. А находчивый бесенок в левое ухо уже суфлирует: «буду рада», но тут же справа, вероятно, ангелок, холодно констатирует: «навязчив до неприличия».
— По-моему, вы себе уже ответили, — заметила она. — С чего вдруг вы решили спрашивать меня об этом?
— Ну, как же без разрешения, ведь вы, простите за вынужденную откровенность, безусловно, самая привлекательная женщина на нашем побережье.