Глава 25
Помни о нас
Как только растаял снег, и немного потеплело, Владимир зачастил в новый дом. Работы там, разумеется, было еще предостаточно. Прошло всего недели полторы. И тут Володя почувствовал недомогание. Измерили температуру: тридцать семь. Простудился, решили они. Рамы не остеклены — вот и результат. Зоя достала малиновое варенье. Заварила чай на травках. Ну, думает, дня на три муженёк в моей власти. На ночь растерла его водкой, дала аспирин.
На следующее утро она тихо встала, оделась и выскользнула за дверь. Сделав кое-что по хозяйству, приготовила завтрак и вернулась в дом. Ее встретила обеспокоенная бабушка.
— Что-то неладное с Володей: бормочет, а что, не разберешь.
Зоя, полная дурных предчувствий, поспешила к нему. Владимир, весь укутавшись в одеяло, лежал на боку с запрокинутой головой. Она с испугом заметила несвойственную ему бледность. Пощупала лоб.
«Боже! Да он горит весь. Что же я наделала? Столько времени упустила». Зоя затормошила его.
— Вова, Володенька! Ты меня слышишь?
Страх, вызванный тем, что она может потерять мужа, на какое-то время лишил ее самообладания. Но вот он с видимым усилием разлепил, будто сросшиеся, ресницы и долго неузнавающе смотрел на нее. Его непривычно замутненный взгляд постепенно обретал осмысленность.
— А, Зоенька, — прошептал он спекшимися синюшными губами.
— Володя, что с тобой?
— Не знаю.
— Как ты себя чувствуешь?
— Голова — как чужая, и тошнит.
— Сейчас вызовем скорую помощь. Только температуру измерим. Потерпи, пожалуйста.
Она сунула ему под мышку градусник. Через пять минут смотрит — тридцать девять и семь. Позвонила фельдшеру — никого. Набрала телефон районной больницы. Дежурный врач выслушал ее, уточнил симптомы, дал несколько советов и предложил попытаться доставить к ним больного своим транспортом — их легковушкам по бездорожью все равно не пробиться в Ольховку. Зоя задумалась. Рука сама набрала номер. Гудки бесстрастной вереницей устремились в неизвестность.
— Слушаю, — раздался ровный женский голос.
— Извините, это Некрасова. Вы не скажете, куда я попала?
— Зоя, что с тобой? Не узнала меня? Это Таня.
— Таня?.. Вот хорошо. У нас Володя заболел. Температура под сорок. Нужна госпитализация, а скорую — не обещают. Вся надежда на Женю. Он дома?
— Дома. Да как на грех с утра весь двигатель разобрал: кольца меняет. Подожди, сейчас я позову его.
Как странно. Время будто бы противодействует нашим желаниям. Иногда чудится, что целые часы прямо-таки сливаются между собой, и ты физически ощущаешь непрерывность и стремительность времени. Зато эта пара минут ожидания выявила его явную дискретность. Секунды, словно остывающие капли сахарного сиропа, просто зависали на своих тонких прозрачных ниточках. Зоя, почти не дыша, напряженно вслушивалась в загустелую тишину. Наконец в трубке зашуршало.
— Алло, Зоя! — раздался энергичный Женькин голос.
— Да, Женя.
— Я в курсе дела. Часа через полтора машина будет на ходу. Заправлюсь — и сразу к вам. Разыщи фельдшера, пусть прихватит санитарную сумку и носилки. У меня же списанная «скорая», весь крепеж на месте — на носилках и повезем. Захвати документы и на всякий случай резиновую обувь. Да, Зоя, позвони в бригаду, может, трактор дадут для сопровождения. Там есть одно паршивое место, где застрять — раз плюнуть. Ну, все, ждите.
Солнце было в зените. Машину то и дело подбрасывало, швыряло из стороны в сторону, заносило. Несколько раз ее разворачивало поперек дороги. У Зои от страха и жуткой тряски судорогой сводило мышцы. Вероятно, то же самое испытывал и фельдшер, намертво уцепившийся за ремень. Носилки с Володей были закреплены с правой стороны. Для подстраховки его прихватили ремешками. Он был в беспамятстве. Зоя как могла поддерживала его, поправляла ему подушку, одеяло. Перед развилкой на один из хуторков УАЗ остановился.
— Вот невезуха! Посмотрите, что этот варвар с дорогой сделал.
Зоя с Юрием выглянули и ужаснулись: дорога была раздавлена на три рваные вихляющие полосы.
— «Кировец» прошел. После него нам не проехать, в момент на мосты сядем.
— Что же делать? — вырвалось у нее.
— Будем пробиться окольными путями.
Женя съехал с грунтовки и повел уазик по целине, держась дороги. Ехали и по лугам, и вдоль лесопосадок, и по склонам оврагов, случалось, и по краю озимей. Перед глубокой лощиной он остановился. Вышел из машины, осмотрелся.