Зоя шла и вспоминала недавние встречи с Денисом. Вероятно, ей повезло, что его философские сентенции иногда раздражали ее. Если бы не это, все могло быть гораздо хуже. Придя на квартиру, она тут же завалилась в постель. Лежала и копалась в своей судьбе. Почему именно ей так фатально не везёт? В чем она виновата?
Спустя полчаса появилась тетя Маша.
— Ты что же это, девонька, никак заболела? — всполошилась она. Села на край ее кровати, приложила руку ко лбу Зои. Пристально посмотрела на нее.
Та отрицательно мотнула головой.
— А что же тогда такая скучная? Что-нибудь случилось?
— Устала, наверно, — равнодушно ответила Зоя.
— Да нет, голубка, что-то ты скрываешь от меня. Уж не наши ли парни тебя обидели? А то есть тут у нас парочка донжуанов, от которых лучше подальше держаться.
Заметив ее внимание, продолжила:
— Один — коренастый с длинными пшеничными волосами и татуировкой на груди: «Ай лав ю». — Это Саня Титов. Он понахальней второго, попроще, и главное — холостой. Другой — Дениска Солошенко: статный, чернявый, волосы — что крупный каракуль. Влюбленный в себя Нарцисс с замашками аристократа. У него жена от рака помирает, а этому самцу и горя нет: знай себе амурничает. Бабы смеются: говорят, что наши парни обольщают девчонок по графику: штука в неделю. И у каждого свои методы, свой контингент. Эти и вздоха твоего не стоят. Так что, если кто из них цепляется, не деликатничай. Или тебя что-то другое тревожит? А то расскажи мне, девочка, — с нежностью погладила она ее голову, — полегча?ет.
Зое было стыдно признаться, что из-за своей скрытности она попала в такую нелепую ситуацию.
— Мне уже легче, спасибо. — Она поднялась и села на кровать. — Тёть Маша, как, по-вашему, у каждого должна быть любовь?
— Любовь?.. — задумалась она. — Я думаю… любовь — это большая удача, может быть, самая большая удача в жизни. Ведь человек приходит в этот мир, чтобы воспитать свою душу, а любовь почти всегда облагораживает и возвышает ее.
— А если влюбишься в какого-нибудь лживого, недостойного человека?
— Отсюда и все трагедии, моя милая. Никак нельзя давать воли чувствам, пока не узнаешь, чем дышит этот человек, что любит, о чем мечтает. Ты сначала загляни в тайники его души, а уж тогда решай: сможешь ли ты с ним быть счастливой или нет.
— Как у вас все просто: если подходит по всем статьям — влюбляйся. А что, если я еще не успела заглянуть в его душу, а уже вопреки всему здравому смыслу тянет к нему, как мушку на огонь?
— Так это, милая, еще не любовь. Это — желание, чистая физиология.
Зоя понурила голову.
— От этого не легче. Да и, собственно, велика ли разница?
— Зоенька, я тебя понимаю. Когда такое случается, любые аргументы бессильны. Тем более что сейчас сплошь и рядом животную страсть отождествляют с любовью, и разобраться в этом ой как нелегко. Но поверь мне, различие между ними преогромно.
— Так все-таки в чем оно?
— Видишь ли, со своим избранником тебе предстоит делить не только постель и радость, но и заботу, и досуг, и горе. А на это не каждый человек способен. Поэтому его должны желать и душа, и рассудок, и тело. Если не будет этого — не будет и счастья. А тех, кто идет на поводу у похоти, ждет неизбежное разочарование. Любовь — это благословение ангела. Она обязательно должна коснуться души. Запомни это, милая.
— Я все поняла, осталось принять.
— Ну и хватит об этом. Зоенька, а не сходить ли нам сейчас за арбузами?
— Неплохая мысль. Пожалуй, это повеселей будет, чем валяться в постели.
В торговой палатке они выбрали два арбуза: один невероятных размеров, а другой — средний. Втиснули их в сетки-самовязки и пошли домой.
Солнце, добросовестно отработав свой бесконечный летний день, полезло в море. И вода, и воздух вокруг него раскалились докрасна. Боже, как же это красиво.
Хозяйка с гостьей расположились под яблоней. Тетя Маша, срезав лишь нижнюю шляпку, уложила арбузище на разделочную доску и, придерживая плод за хвостик, стала разрезать его на равные доли. Под острым лезвием ножа арбуз нетерпеливо похрустывал, показывая через вкривь и вкось разбегавшиеся трещины свою рассыпчатую, мерцающую цветом тлеющей зари мякоть. Затем она уложила его в глубокую миску и, наконец, вырезав под острым углом верхнюю шляпку, дала ему раскрыться, как цветку. На вкус он был не менее изыскан. Второй арбуз они опустили в погреб.
Утром, провожая Зою в санаторий, хозяйка подала ей пакет с виноградом.
— Володе передай привет.
— Непременно.
Она улыбнулась.
— Представляю его реакцию на твое появление. Ну, с Богом.