Пока мы ждали канарейку, я размышлял о втором вопросе, но так ничего и не смог придумать. Конечно, вопросов у меня было множество: что это за место и где оно находится; как так получается, что несметное количество камней умещается в долине; есть ли здесь другие люди, и, если есть, то где они; что я буду делать дальше и, наконец, когда вырастет мой камень? Я понимал, что даже если получу ответы на все эти вопросы, то все равно возникнут новые, которые будут терзать меня как пчелы медведя, забредшего на пасеку. С другой стороны, если я немного потерплю, осмотрюсь здесь, то наверняка найду ответы сам на многие интересующие меня события. Поэтому я решил отложить последнюю попытку на потом, о чем и сообщил Серафине. Она пожала плечами и повернулась к граниту.
— Иди сюда, посмотри, — она ласково погладила твердую поверхность. Под ее пальцами буквы таинственно мерцали серебром. И лишь одно имя было ярко красным как угли ночного костра.
— Все они умерли, — Серафина задумчиво продолжала. — Как дерево роняет свои листья, так и жизнь теряет своих адептов. Да-да, именно адептов, ибо большинство из них вовсе не хотели умирать. Я открою тебе один секрет: каждый, кто умер, может попросить у смерти отсрочку и иногда такая возможность ему предоставляется. Вот тут за дело берутся те, кто подобно тебе, добровольно отказались от права на жизнь. Видишь это имя?
Серафина дотронулась до красных букв, отчего те ярко вспыхнули и задрожали. Казалось, что твердый гранит плавится под воздействием высокой температуры. Но Серафина не отдернула руку, значит, жар таился лишь в моем воображении.
— Она получила возможность вернуться в свою жизнь, и для этого ты отправишься назад на Землю и проживешь последний день за нее. Если тебе удастся избежать смерти, то ее имя исчезнет с камня, и я смогу вписать твое на освободившееся место.
Ну, вот, теперь я знал, что буду делать в этом странном мире.
2. Эпизод первый: трагическая случайность
Анна проснулась с первыми лучами солнца. Она не знала, что разбудило ее в столь ранний час. Быть может, тревожный сон или прикосновение спящей рядом дочери заставили ее открыть глаза. Беспокойство, овладевшее ее существом несколько дней назад, никуда не исчезло. Анна постаралась отыскать причины своего измененного состояния и не смогла. Все было в порядке, как всегда. Но смутная тревога не отступила. По дороге на работу она продолжала вслушиваться в себя, не обращая внимания на пейзаж за окном автобуса, и чуть не проехала нужную остановку. И хотя в запасе у нее оставалась масса времени, по улице Анна шагала широким некрасивым шагом, ссутулив плечи и опустив голову. Лишь в окружении книг она немного успокоилась и перевела дух. День обещал быть жарким и неспешным. Что поделаешь — скоро лето. Основная масса читателей рассредоточилась по дачным участкам. Она прошлась вдоль полок, поправляя криво стоящие книги, любовно поглаживая истершиеся корешки, такие знакомые и родные. Анна любила свою работу, да и кто, скажите на милость, за столь мизерное жалование будет служить в подобном месте среди пыльных полок, шелеста перелистываемых страниц и тихих разговоров, как не истинный приверженец печатного слова. Здесь, в полумраке полуподвального книгохранилища прошла ее юность, бесследно растворилась в бесконечных рядах мудрых книг. Анна не жалела о прошлом, не сокрушалась о том, что так и не завела семью. Некрасивая от природы, она и в молодости не привлекала мужчин, а к сорока годам и вовсе выцвела, как старая бумага, но это мало ее заботило. Ведь у нее была дочь. Анна делилась с ней своими переживаниями, а та всегда кивала в ответ:
— Да, мама. Хорошо, мама. Я тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю, мое сокровище, — умилялась Анна и целовала ее снова и снова.
При мысли о дочери на сердце у нее потеплело, и она забыла о ночных страхах.
День тянулся как ленивый кот, солнце нахально заглядывало в окна, просовывало лучи сквозь прикрытые шторы. Когда Анна поднимала голову от стола, она видела, как в воздухе танцуют пылинки, вспыхивают золотыми искорками и тут же гаснут. От нагретых полок исходил особый ни с чем несравнимый запах бумаги и типографской краски, коленкора и старого бумажного клея. Анна впадала в дремотное состояние, роняла голову на руки, лежащие на столе, и лишь шаги редких посетителей выдергивали ее из этого сумеречного состояния, где сознание балансирует на грани яви и сна.
Ближе к вечеру случился дождь, пробежал как озорной мальчишка по пыльным улицам, освежил молодую листву и исчез в городской суете. Анна медленно шла по тротуару, полной грудью вдыхая обновленный воздух. Не смотря на то, что дочь ждала ее дома, она совсем не торопилась вернуться в привычный уют квартиры. Женщина сокрушалась, что опять не заметила, как на деревьях выросли листья. Казалось, что еще вчера деревья стыдливо качали голыми ветвями, а сегодня уже щеголяют пышными кронами. Как будто Анна выпала из жизни и потеряла несколько дней.