— Венн, — добрый голос Онмунда чуть подбодрил и успокоил.
— В Вайтране было точно так же, — вздохнула Блёнвенн. — Ожидание убивало.
Молодой норд расположился в одном из кресел; девушка тут же оказалась у него на коленях.
— Это из-за меня, — голос бретонки чуть не дрожал. — Я — просто дура.
— Венн, мы уже говорили об этом, — не то успокаивал, не то возмущался волшебник. — Прошлого не вернёшь, так что давай просто постараемся убить Галмара и всех придурков из его банды.
Драконорождённая подняла на юношу глаза.
— Ты никуда не пойдёшь. Не хватало мне тебя потерять.
— Ты думаешь, я тебя терять хочу? Тебя тут вообще никто терять не хочет! В общем, как хочешь, но будем держаться вместе.
Блёнвенн с доброй улыбкой поцеловала любимого и положила голову ему на плечо.
— Мне так спокойно, когда ты рядом.
Когда на лестнице раздались негромкие шаги, волшебники готовы были подумать, что это кто-то из хаджитов решил заглянуть, или, на худой конец, Энтир — но возле входа показался Анкарион.
— Простите, если пришёл не вовремя, — с приятной улыбкой извинился альтмер.
— Я, наверное, пойду, — решил Онмунд.
— Нет, останься, — попросила Драконорождённая. — Анкарион, что вы хотели?
Для соблюдения норм приличия архимаг отсела на отдельное кресло; талморец же смело прошёл вглубь покоев.
— Не хочу показаться вам чрезмерно настойчивым или чрезмерно любопытным, но я подумал над… вашими словами. В конце концов, одним богам известно, поговорим ли мы с вами в будущем, или нет.
— Что же, я вас слушаю.
— Вы — Соловей Ноктюрнал, следовательно, у вас есть связи в Гильдии Воров. Это вы и скрываете, считаете своей ошибкой. Когда я искал информацию о Соловьях, Ураг обмолвился, что вы искали разгадку происхождения неких рубинов в золотых ларцах, смею предположить, это и привело вас в Рифтен.
Не бросается обвинениями, лишь сухо констатирует свои выводы, — заметила бретонка. Только вот как альтмер будет использовать полученные знания? Доложит в посольство? Эленвен вполне могла и сама догадаться о связи архимага Коллегии с рифтенскими ворами. И той, кто покрывает их.
— Да. Всё верно, — ответила девушка. — К ворам меня привели эти самые камни. Теперь ваша очередь. Простите, но я не смогла связать вашего отца, Кризис Обливиона и обещание, о котором вы говорили.
Во время Кризиса Обливиона Саммерсет очень сильно пострадал, каждый альтмер, живший в те годы, стал для своей родины героем, каждый альтмер пытался сделать всё, что было в его силах, а дальнейший приход Талмора к власти можно назвать тёмной стороной алинорской истории. Связать это с отцом нового талморского наблюдателя и обещанием, Блёнвенн не смогла. Не смогла и не особенно пыталась.
Анкарион с доброй ухмылкой опустил голову.
— Возможно, я дал вам недостаточно подсказок. Вы, возможно, знаете, что наша партия внушает всем нашим гражданам, что именно благодаря нам остановился Кризис Обливиона.
— Простите, но, может, ты… вы перейдё…те к делу? — боязливо попросил молодой норд. — Как Талмор…
— Онмунд! — Драконорождённая одарила юношу злобным взглядом.
— Конечно. Перейду к ближе к делу, — согласился эльф. — То, что для вас лишь наша пропаганда, на какую часть является правдой. Талмор действительно имел кое-какое отношение к окончанию Кризиса Обливиона, вернее, один его член. Мой отец.
Волшебники одарили альтмера недоумевающим взглядом.
— Да. Мой отец был тем, кого нарекли Защитником Сиродила. Клинки подозревали, кем он был, схватили и бросили в тюрьму — в ту самую камеру, через которую пытался бежать Уриэль VII. Что было дальше, вы можете узнать из книг, а вот несколько маленьких деталей, которые вы вряд ли где-либо узнаете. Клинки посчитали, что ошиблись, поспешили снять с него все обвинения — и даже приняли в свои ряды.
Клинки. Кто бы мог подумать, что отец Анкариона был из их числа, пусть и, возможно, он влился их ряды ради каких-то своих целей. Бретонка едва сдерживала ухмылку: вот бы Дельфине при этом разговоре присутствовать!
— Но Клинки ведь распущены, — возразил Онмунд. — В какой-то мере, из-за вас, из-за Талмора.
— Да. Отец тогда использовал свои знания, чтобы выявить и ликвидировать их резидентов на Алиноре. Он же убил потентата Окато.
Блёнвенн поёжилась, вжималась в кресло — надеясь, что талморец никак не расценит этот её жест. Надо же, она сидит в одной комнате с сыном того, кто помогал последнему из Септимов, но в тоже время вверг Империю в хаос Междуцарствия Грозовой Короны, и кто имел непосредственное отношение к истреблению Клинков. Ладно, то, во что превратился этот орден — настоящий позор, из-за смерти даже вполне милого старичка Эсберна, а уж тем более стервозной Дельфины бретонка переживать не будет. Но вот убийство Окато…
— Ваш отец, наверное, был для вашего начальства героем, — нейтрально предположила Драконорождённая.
— Не совсем. Ему не слишком доверяли — возможно, из-за того, что за некоторое время до убийства Окато он исчез без следа. Я разговаривал с его друзьями детства, и они говорили, что из Сиродила словно вернулся кто-то другой. Некоторым Клинкам всё же удалось ускользнуть от нас — и отца подозревали в том, что это он помог им бежать. А его самоубийство восприняли как доказательство его слабости, а значит — и неполноценности, несовершенства. — Волшебники с недоумением переглянулись. — Вам сложно будет понять это.
Молодой норд одарил альтмера задумчивым взглядом.
— Получается, что тогда и вы для своего начальства — неполноценны? — боязливо поинтересовался он.
— Да, в какой-то мере, я и все мои коллеги, которые служат за границей по отношению к тем, кто служит на родине — неполноценны. Точнее сказать, несовершенны. Будь я неполноценен в полном значении этого слова, мне бы просто не позволили родиться и вырасти.
— А так вы всего лишь обречены служить вдали от родины, пока не погибнете или подадите в отставку? — предположила архимаг.
— Всё верно. Моя нынешняя должность — лучшее, на что я могу рассчитывать.
Пока что Блёнвенн не могла понять, как именно прошлое семьи Анкариона связано с его нынешним отношением к Драконорождённой — которое переступило за грань обычного лояльного.
— Так всё же, как история вашей семьи связана с вашим обещанием одному из ваших знакомых?
Эльф не сдержал усмешку.
— Вы же знаете, кем были Клинки, помимо разведчиков? Они были телохранителями Императора, всегда служили Драконорождённым.
— Знаете, — теперь уже усмехнулась бретонка, — у меня создавалось впечатление, что парочка выживших Клинков, с которыми мне довелось пообщаться, меня угробить пыталась. И что я должна служить им, а не наоборот.
Девушка безбоязненно рассказывала талморцу о знакомстве с Дельфиной и Эсберном: она не боялась ни за свою жизнь, ни за их. Клинки набрались смелости и наглости явиться на переговоры на Высоком Хротгаре, куда так же пришла и Эленвен. Первый Эмиссар не могла не узнать Дельфину и Эсберна, но при этом ничего не предприняла.
— Клинки выродились, — парировал альтмер. — Забыли, кем они были и кем должны быть. Они забыли, но мой отец помнил. Он откуда-то знал, что в относительно ближайшее время в этот мир явится кто-то вроде вас — благословлённый Ауриэлем. Он знал, и перед… тем, как покончить с собой, взял с меня клятву, что если я встречу Драконорождённого, то должен буду хотя бы пытаться защищать. Я встретил вас, Блёнвенн. И я готов защищать вас и наставлять.
— Вы будете это делать, пока это не противоречит вашим интересам. И интересам вашего начальства, — заключила Драконорождённая. — Но когда мои интересы и интересы вашего начальства перестанут совпадать, вам придётся сделать выбор.