— Поддерживаю, — добавила Фаральда. — Лучше надеть броню и наблюдать за битвой издалека. Даже с одним драконом у легата не должно составить труда одолеть Галмара. Блёнвенн, я уже говорила, Ауриэль любит тебя, Он всегда будет присматривать за тобой, но не нужно постоянно подвергать свою жизнь опасностям, однажды у Него не хватит времени спасти тебя.
Бретонка грустно вздохнула. Возможно, Акатош действительно хранил её, пока она исполняла своё Предназначение, но какой толк богам от неё сейчас? Тем более, что душа Драконорождённой принадлежит Ноктюрнал — а значит, Императрице Ночи решать, когда Сумеречной Гробнице понадобится новый призрачный страж.
— Я выполнила своё Предназначение, — парировала девушка. — Значит, Ему моя жизнь без надобности, а моя сделка с Ноктюрнал наверняка обидела Его.
— Ауриэль милостив, Он ждёт, что ты вернёшься к Нему, и простит тебя. Ты могла уже множество раз погибнуть и после победы над Алдуином — но Ауриэль всё ещё хранил тебя даже до того, как тебя забрала Ноктюрнал.
Проповедь альтмерки лишь запутала девушку. Конечно же, эльфийка намекала на парочку вылазок по древним гробницам и дальнейшую роковую связь с ворами, среди которых поход к Святилищу Снежной Завесы, где Блёнвенн вполне могла погибнуть. Так всё же, кто защищал её — Акатош или же Ноктюрнал присматривалась к удачливой бретонке?
— Если всё же Галмар доберётся до меня…
— Даже думать об этом не смей! — отрезал Толфдир. — Ты — наш архимаг. Может, в тебя мало кто и верил — но именно ты подняла и Коллегию, и город с колен. И пока до конца не поднимешь — не смей думать о смерти, слышишь меня? И не смей никуда встревать!
— Коллегию поднимали мы втроём, — возразила Блёнвенн. — Без ваших советов я бы не справилась, это все знают. И если со мной что-то случится — я хочу, чтобы вы оба закончили то, что мы начали. С городом в том числе. Может, это будет против правил — но пусть у Коллегии будет два архимага.
Мастера перекинулись недовольными взглядами.
— Как хотите, Блёненн, но наблюдать за вашими драконами вы будете в моей компании, — почти приказал талморец. — И я прослежу, чтобы легат Телендас не зашёл слишком далеко при планировании вашей роли в битве с Галмаром.
— Если на повестке дня больше ничего нет, тогда я пойду, — вздохнула Фаральда. — Анкарион, пожалуйста, хоть вы ей мозги вправьте, раз у нас с Толфдиром это плохо получается!
Следом за Мастером Разрушения покои архимага покинул и пожилой норд.
— Блёнвенн, не уделите мне, пожалуйста, минутку, и не расскажете, что за история с Ноктюрнал?
— История долгая и неприятная. Не думаю, что вам будет интересно выслушивать о моих личных ошибках и угрызениях совести, — девушка расположилась за столом, подпирая лоб ладонью.
Альтмер присел рядом и по-дружески положил руку Драконорождённой на плечо. Пытается ободрить, поддержать, показать, что желает лишь добра — точно так же вёл себя и Анкано, когда делал вид, что пытается исправиться, когда начинал в каких-то своих целях подлизываться к молодому архимагу.
— Я ни в коем случае ни на что не намекаю, но раз вы ещё живы, то не знаете, что такое угрызения совести. Когда понимаешь, что натворил слишком много нехорошего, совесть приказывает пойти на крайний шаг и лишить себя жизни. Мой отец так поступил с собой — а для талморца, знаете ли, это очень экстраординарный шаг — покончить с собой по угрызениям совести. Дело как раз было перед самой Великой Войной, отец был не так уж стар для нашей расы, вполне мог сражаться и должен был отправляться воевать в Сиродил. Но вместо того, чтобы собирать кое-какие походные мелочи, он позвал меня к себе и стал рассказывать обо всём, что происходило с ним в молодости, она как раз на Кризис Обливиона выпала. До этого он никогда со мной не откровенничал — семьи алинорских альтмеров, знаете ли, могут вообще показаться стороннему наблюдателю холодными и лишёнными каких-либо чувств вообще, и, возможно, это в какой-то степени это будет правдой. Затем он отослал меня спать, и утром я нашёл его мёртвым: принял яд, чтобы больше не совершать в своей жизни ничего плохого. А я отправился в Хаммерфелл, совершать свою порцию поступков, которыми нельзя гордиться.
Талморец что-то недоговаривал, не хотел открывать что-то о своей семье — Блёнвенн почему-то чувствовала это. Но эльф казался ей хоть сколько-то настоящим, снявшим маску приличия и вежливости. Только вот зачем он рассказал всё это?
— Простите, если я вам наскучил. Но я почему-то посчитал, что должен был рассказать вам это.
— Нет, что вы. Я привыкла, что мои знакомые рассказывают мне… истории из своей жизни. Но моя связь с Ноктюрнал… извините, но я не готова рассказать вам о ней.
Анкарион сохранял прежнее спокойствие и дружелюбие.
— Ваш меч, несомненно, даэдрической природы — как и остальное ваше снаряжение, я прав?
— Да. Меч — дар Меридии, если вас это интересует. Кинжал я сняла с трупа скайримской главы Тёмного Братства — возможно, этот эпизод моей биографии вам тоже рассказали.
— Благодаря вам Тёмное Братство перестало существовать. А доспехи — дары Ноктюрнал? Предположил это методом исключения.
— Всё верно. Доспехи — её дары.
— Почему тогда вы говорите о сделке с Ноктюрнал, как о чём-то необратимом? Принцы даэдра используют смертных для достижения каких-то своих целей, или же просто ради забавы, и в награду даруют им свои реликвии. Обычный смертный может послужить прихотям нескольких даэдрических принцев — и на том их… сотрудничество, если это можно так назвать, заканчивается.
— Говорю же — я ещё не готова рассказать вам об этом.
На какое-то мгновение на лице эльфа промелькнуло разочарование.
— Хорошо. Если вы считаете, что мы с вами недостаточно хорошо друг друга знаем для такого разговора, не буду больше настаивать. А теперь позвольте мне отлучиться в город — хочу наконец-то познакомиться с легатом Телендасом.
Альтмер направился к выходу — но оклик девушки задержал его.
— Почему вы так беспокоитесь обо мне? — поинтересовалась она.
— Госпожа Эленвен заинтересована в хороших отношениях с вами.
Поймав скептическую ухмылку, талморец будто бы понял, что такой ответ Драконорождённую не устроит.
— Вы не верите ей — и правильно делаете.
Выбить из талморца хоть сколько-то правдиво звучащий ответ у Блёнвенн больше не получилось — Анкарион в какой-то спешке покинул покои архимага.
========== Битва за Винтерхолд: подготовка ==========
Когда порог Длинного Дома пересёк альтмер в талморском одеянии, легат Севан Телендас едва сдерживал ругань. И чего этого н’ваха желтокожего сюда принесло? Сидел бы в Коллегии, да магов своей болтовнёй донимал. Или делами занимался — если верить архимагу, работы у него как раз-таки появилось много.
— Леди Тейна, — промурлыкал талморец, столкнувшись, очевидно, с женой ярла.
— Добрый день, советник, — голос нордки на удивление звучал вполне дружелюбно. — Первый раз вижу вас в форме.
— Пришлось надеть. Скажите, легат Телендас у себя?
— Да. Как и обычно.
Данмер вздохнул. Что же, по всей видимости, пришло, наконец-то, время личного знакомства. Легат разглядел альтмера: ничем не примечательный, такие же наглые узкие желтые глаза, такие же изгибающиеся в фальшивой улыбке тонкие губы, такие же породистые до приторности черты лица, как у большей части его сородичей. Прав был ярл Корир, когда однажды проболтался о своём наблюдении, что все высокие эльфы скоро вообще друг от друга неотличимы станут! Хотя, нет: этот отличался от сородича из таверны более низким и приятным голосом.
— Анкарион, — представился талморец, подавая руку, — талморский советник архимага.
— Легат Севан Телендас, — данмер пожал руку в ответ, — имперский военный советник ярла. И чем обязан?
— Я обеспокоен тем, что Галмар до сих пор не уничтожен и представляет опасность для жизни архимага.