— Что? — створки лифта разъехались, впуская их внутрь.
— Не хочу просыпаться, — Снежана отступила, чтобы облокотиться о заднюю стенку.
— Ты еще даже не заснула, — Марк усмехнулся, невзначай проводя по девичьей руке, вызывая тем самым отклик всего тела.
— Поверь, за этим вопрос не встанет, — она лишь на секунду открыла глаза, и снова зажмурилась, наслаждаясь повторением его жеста, а потом ощущая руку уже на талии, и поцелуй на виске.
— Так уверена?
К падшим, Снежана себя никогда не относила. Сложно сказать подобное о женщине, которая и была‑то всего с одним мужчиной, но сейчас, положа руку на сердце, не могла сказать, что кардинально против завуалированного шуточного предложения.
После какого свидания порядочным барышням положено приглашать на кофе? Пятого? Формально, у них это свидание было первым, да и кофе в доме нет.
— Да, — Снежана накрыла руку Марка своей ладонью, сжала чуть сильней, а потом оттолкнулась от стены, первой делая шаг навстречу открывшейся двери лифта.
У своей квартиры, девушка затормозила, обернулась, вновь улыбаясь мужчине.
— Я уже говорила спасибо? — не чувствуя сопротивления, она забрала свои вещи.
— Да, несколько раз. Но еще один — никогда не лишний.
— Тогда, спасибо, — Снежана опустила взгляд, не зная, что делать дальше.
А Марк помогать не спешил. Стоял напротив, с особым вниманием следя за ней.
— Теперь, тебе положено пригласить меня на кофе, а мне благородно от приглашения отказаться.
— Зайдешь? — улыбаясь, Снежа посмотрела в карие глаза напротив, замечая смешинки и в них.
— Пожалуй, не сегодня. Завтра ведь на работу. Хотя уже сегодня, — Марк бросил взгляд на запястье, на котором красовались другие уже часы. — Тебе, кстати, тоже.
— Не напоминай, — тяжело вздохнув, Снежана полезла в сумку за ключами.
В ночь с воскресенья на понедельник сложно любить свою работу, какой бы замечательной она ни была.
— Что ты делаешь завтра? — вопрос застал Снежану врасплох. Она смутно помнила, через какое время после первого свидание обычно следует второе, но ей почему‑то казалось, что между ними должна пройти больше, чем одна ночь.
— Работаю, — справившись с замком, она обернулась к мужчине. — До восьми, а потом ничего.
— Отлично, — лицо Марка расплылось в улыбке, настолько заразительной, что не улыбнуться в ответ было нереально. — Тогда завтра в восемь я заеду за тобой в офис.
— Ты уверен?
— В чем?
— Не много ли будет… нас?
— В самый раз, Снежа… на, — окончание ее имени Марк специально произвел отдельно, пристально следя за ее реакцией. Реакция была хорошей, такое обращение из его уст девушке понравилось.
— Хорошо, — не давая себе времени думать и сомневаться, она кивнула, принимая предложение.
— Тогда до завтра, Снежа, — теперь окончание он и вовсе не добавил, а только наклонился, чтобы украсть очередной поцелуй напоследок, а потом развернулся, успевая заскочить лифт за мгновение до того, как створки начали съезжаться.
Квартира встретила хозяйку привычной тишиной, теперь кажущейся уютом. Бросив сумку у входа, Снежана решила разобраться с ней уже завтра… Или послезавтра, не важно. Главное — не сегодня.
Сегодня ей нужен был душ, родная пижама и не менее родная кровать. И каждый из этих компонентов должен был стать залогом счастья.
Так все и произошло. Забравшись по самый нос под пуховое одеяло, девушка блаженно выдохнула, ощущая приятное волнение в груди.
На протяжении этих двух дней было всякое. Что‑то хорошее, что‑то не слишком приятное, но вспоминая все в целом, хотелось улыбаться, а еще предчувствовать вечер завтрашнего дня, предвкушать его и планировать…
Она хотела бы попытаться вновь поужинать вместе, или сходить куда‑то. Даже тривиальное кино было бы неплохим вариантом. С Ярославом они никогда не ходили в кино, слишком у него было мало времени, да и тратить он его предпочитал не на кино… Стоп.
Одернув себя, Снежана закрыла глаза, представляя лицо Марка. Марка, а не кого бы то ни было еще. Представила, как он улыбается, склоняет голову, достает из ее волос очередной листочек, а потом медленно приближается, чтоб поцеловать. Она представляла это снова и снова, каждый раз, с детской радостью ощущая трепет где‑то в грудной клетке.
Звук телефонной трели был услышан далеко не сразу.
— Алло, — вновь, как всегда, стоило на экране отобразиться неизвестному номеру с иностранным кодом, сердце Снежаны юркнуло в пятки.
— Привет, Снежок, — голос Димы был приглушенным, кажется, немного нервным.
— У тебя все хорошо? — за эти несколько лет, Снежана научилась читать интонации брата с нескольких слов лучше, чем за все годы их жизни плечом к плечу.
— Да, все хорошо, — он говорил отрывисто и сухо. — Была на Дне рождения Самарского?
— Была…
— И что… он?
— Ничего, — Снежана прикусила щеку изнутри, сомневаясь, что стоит говорить брату, а что нет. — Дима, он сказал, что тебе лучше не появляться.
По ту сторону хохотнули. Все так же сухо, хрипловато, совсем не радостно.
— А то что?
— Я не знаю, просто… Я не хочу, чтобы вы встретились.
— Боишься, что придется решать, кто для тебя важней? — даже для Димы эти слова звучали цинично. Цинично и очень обидно. Настолько, что Снежана потеряла дар речи. — Ладно, не важно. Я прилетаю. Все решено.
Он положил трубку сразу же, а Снежа еще долго держала ее возле уха, не решаясь пошевелиться.
Первый же звук, сорвавшийся с губ, не похож был ни на стон, ни на вздох, ни на всхлип. Она вдруг разучилась говорить.
В голове билось одно единственное желание: «только бы это оказалось неправдой».
Глава 8
— Ярослав Анатольевич? — прежде чем вломиться в кабинет шефа Артем постучал. Хотя судя по брошенному Самарским «срочно!» такую деликатность он сейчас не оценит.
— Зайди и закрой дверь, — Яр стоял у окна своего кабинета, отсчитывая мгновения до момента, когда Артем исполнит его приказ.
— Что‑то случилось? — Артем сделал то, что от него требовалось, а потом подошел к столу шефа, облокачиваясь о его борта.
— Кто сейчас с Сашей? — Самарский блеснул глазами в сторону Артема, а потом снова устремил взгляд в окно.
— Они сейчас дома. С ними мои ребята, если решат куда‑то поехать, мне доложат. Ярослав Анатольевич, что‑то случилось?
Сам Артем давно уже работал с Самарским. Достаточно давно, чтобы различать обычную требовательность шефа, спровоцированную кем‑то злость и то состояние, в котором он пребывал сейчас.
— Этот урод возвращается, — Яр резко развернулся, сложив руки на груди.
Какой урод, куда возвращается и при чем здесь Артем, спрашивать смысла не было. В последние три года волновал Самарского один единственный урод.
— Откуда вы знаете? — задавая вопрос, который, по сути, не имел значения, Артем просто отыгрывал себе время на то, чтобы понять, что делать в этой связи ему.
— Мы слушаем телефон Снежаны, — на долю секунды Яр скривился. Нравилось ли ему то, что приходится заниматься подобным? Конечно, нет. Ему не нравилось все, что происходит с ним, стоит лишь подумать о Ермолове, но так было нужно, а значит, именно это и делали специально обученные люди.
— И что? Когда? Где?
— Он не придурок, он не сказал ничего — просто, что приезжает. Ни времени, ни мест не называл. Но даже если приедет, он не станет впутывать во все ее… — помолчав несколько секунд, Яр продолжил, — я надеюсь, не станет.
Когда‑то Дима любил сестру до одури. Теперь Яр не был уверен, что любил он в ней именно сестру, а не короткий поводок Яра, которым она становилась в руках брата. Но с тех пор утекло столько воды, и что теперь в голове у когда‑то друга, Самарский понятия не имел.
— И что вы хотите сделать? — оттолкнувшись от столешницы, Артем повторил позу шефа — складывая руки на груди, сводя брови на переносице.