Пожалуй, именно Артем был тем человеком, который знал о планах Ярослава больше всех. После предательства Димы, друзей Самарский предпочитал не заводить, а мыслей о том, чтобы посвящать в свои проблемы своих же женщин, даже не допускал.
Но этот факт совсем не радовал Артема. Когда‑то он взял на себя исполнение плана по похищению, особо не заботясь о том, насколько это противозаконно, бесчеловечно и аморально, теперь изменилось все.
Теперь каждый свой шаг он предпочитал взвешивать. Просто потому, что хотел иметь возможность и право потом смотреть в глаза тем людям, которых любит. А месть Самарского… Как бы он не любил Сашу, это не его месть.
— От тебя я хочу, чтобы ты обеспечил безопасность моей семьи, — пусть внешне это было незаметно, но Артем облегченно выдохнул. Благо, это понимал и Самарский. — Пусть рядом с ними кто‑то будет круглосуточно, усиль охрану вдвое, втрое, хоть в четверо. Не набирай новых людей, только проверенных. И объясни это Саше так, чтоб…
— Может, вы сами объясните? Ярослав Анатольевич, им будет куда безопасней с вами, а вам… спокойней с ними.
С того времени, как собрав чемодан, Самарский ушел, прошло уже две недели. Оставаясь верным себе, Артем не влезал в подробности и мотивы, ему важны были следствия. А следствия сводились к тому, что работы у Артема прибавилось.
— Нет, — Яр мотнул головой, отказываясь от такого логичного, такого правильного, а главное — желанного предложения.
Больше всего ему сейчас хотелось оказаться рядом с Сашей и дочкой. Убедиться, что Лиза крепко спит в своей безопасной кроватки, а потом прощупать каждый миллиметр кожи своей малышки, уверяясь — она с ним, с ней все хорошо, она не боится, не страдает, не сомневается, а только упивается его любовью.
— Ему нужен я, а мне он. И если он решит сделать хоть что‑то мне, я не хочу, чтоб рядом была Саша.
— Но в прошлый раз, он действовал именно через нее.
— Потому я и прошу обеспечить ей такую безопасность, чтобы у него даже мысли не закралось…
— Вы что? — Артем опешил, его глаза вдруг расширились. — Вы собираетесь выманить его на себя? Жить надоело?! Он больной! Мы понятия не имеем, чего от него можно ожидать. Я не позволю!
— Успокойся, — крутанув кресло, Ярослав опустился в него, откидывая голову на подголовник, закрывая на какое‑то время глаза. — Я не собираюсь подставляться. Я просто хочу спровоцировать его на то, чтоб он сам вышел на меня.
— Зачем?
— Мне надоело бегать за ним. Ясно? — лицо Самарского снова окаменело. Вряд ли он видел сейчас свой же кабинет, лицо начальника охраны напротив. Скорей всего он находился на расстоянии нескольких сотен километров и трех лет, смотря в глаза когда‑то друга. — Я хочу увидеть его и понять, чего мне ждать от этого… Черт, — на столе завибрировал телефон, отвлекая мужчин от разговора. Схватил его со стола, Яр почувствовал, как раздражение отступает. Звонила Саша. — В общем, обеспечь то, что я прошу, с Сашей я поговорю сам. Свободен.
Кивнув, Артем вышел из кабинета, мечтая оказаться как можно дальше отсюда и от очередной порции проблем, которые не беспокоили их долгих три года.
А Яр выждал несколько секунд приводя мысли и чувства в порядок, чтобы нажать на зеленый значок, и услышать тихое:
— Слав, — голос у Саши был немного охрипший, будто после сна.
— Привет, — чтобы представить себе ее, Самарскому не нужно было прикладывать даже малейшее усилие. Лицо жены постоянно стояло перед глазами — днями и ночами.
— Я заснула, — Яр улыбнулся. — Знаешь, что мне снилось?
— Нет.
— Мне снилось, что ты дома.
Вряд ли она ждала ответа, знала — промолчит.
— Приезжай.
— Лиза дома? — быть вдалеке от них было непривычно и сложно. Но позволить себе вернуться, он пока так и не смог. Не смог остаться после устроенного Сашей ужина, не смог позже, и сейчас было еще рано.
— Нет, они с Глафирой пошли гулять.
— С охраной?
— Да.
За годы жизни с Самарским Саше пришлось привыкнуть ко многому. К его скрытности, вспыльчивости, маниакальному отношению к их безопасности. Сказать, что для подобного поведения нет причин, она не смогла бы, потому просто смирилась, что бонусом к нему самому идет толпа тараканов в его голове.
— Хорошо.
Успокаиваясь, Яр снова замолчал.
— Слав, — ему всегда было сложно отказывать Саше, а особенно сейчас, когда сам хотел увидеть, обнять, почувствовать. — Пожалуйста, приезжай.
— Я буду через сорок минут, нам нужно поговорить, — скинув, Самарский лишил себя возможности услышать радостный писк на том конце провода.
Когда желаешь достичь места предназначения больше всего на свете в этот самый миг, все вокруг начинает строить козни лишь бы твой путь был куда более длинным и сложным.
За сорок минут Яр не справился, дорога заняла у него час, зато дома встретили так, что раздражение из‑за пробок и сплошняком красных светофоров тут же схлынуло.
— Самарский, — Саша выскочила к двери, как только услышала звук проворачивающегося ключа. С повисшей на шее женой закрывать эту самую дверь было сложно, но Яр героически с этим справился.
Вот только что сказать, он не знал. Придурок. Только самый настоящий придурок может заниматься подобными глупостями, которыми мается он. Заставляя страдать самую родную в мире душу ради того, чтобы что‑то для себя решить, себя же наказать, попутно наказывая еще и ее.
А когда правильные слова не приходят на ум, Ярослав Самарский обычно действует. Писк удивления, который последовал за тем, как он перехватил жену на руки, мужчина поймал уже губами.
Все так же, не отрываясь от губ Саши, направился куда‑то вглубь квартиры, не различая стен и предметов мебели. Лишь чудом им удалось не перевернуть ничего в прихожей. А на пороге спальни от него оторвалась уже жена.
— Ты хотел поговорить, — взгляд медовых глаз встретился с уже помутневшими голубыми, которые явно выражали, что о желании говорить он как‑то забыл. А теперь вспомнил.
— Да, — не выпуская ношу из рук, Яр развернулся, направляясь в гостиную, опустил Сашу на диван, а сам собирался остаться стоять, но она не дала, потянула за руку, заставляя опуститься рядом с ней.
Прошлый их разговор здесь закончился не радужно, правда тогда стояла она.
— Я слушаю, — она повернулась к мужу, пытаясь смотреть не так жадно, и слушать внимательно, не отвлекаясь ежесекундно на клокочущую в груди радость.
— Возможно, Ермолов возвращается из своих бегов.
Ладошка, накрывавшая до этого его руки, сжалась сильней, выдавая волнение.
— Откуда ты знаешь?
— Я занимался этим, ты же знаешь, — отводить взгляд следовало ему, а сделала это почему‑то Саша. Знала, поэтому когда‑то и сорвалась.
— И что это значит? Для нас?
— Ничего, — Яр пододвинулся, провел рукой по щеке жены, желая раз и навсегда забрать проснувшийся на донышке глаз страх. Как бы ни храбрилась, он знал — боится. Чертовски боится, но не за себя — за него. — Просто ты должна это знать. Я сказал Артему усилить охрану. Не пугайся, просто так будет спокойней.
— А ты?
— Свою охрану я тоже усилю, не переживай.
— Зачем он объявился? — первый страх прошел, а на смену ему пришла злость. Диму Саша презирала всем сердцем. Не удосуживаясь размышлениями о том, «за что» ненавидит. Она представить не могла, за что его кто‑то может любить.
— Он не объявился, малышка, — Яр поцеловал Сашу в макушку, стоило той опустить отяжелевшую голову ему на плечо. — Может и не объявится. Во всяком случае, я на это надеюсь.
— Честно? — голос девушки звучал глухо, и как‑то отчаянно. А все потому, что ей слишком страшно было вернуться во время вздрагиваний от резких звуков и ночных кошмаров.
— Честно, — Яр провел по шелковистым волосам Саши, аккуратно перехватил ее запястья, поглаживая места, в которых бьется пульс, не слышный, но наверняка слишком быстрый, чтобы продемонстрировать спокойствие хозяйки.
— Я хочу, чтоб ты был с нами, — подняв глаза, Саша сделала то, чего делать не собиралась — не хотела давить, она действительно собиралась дать ему возможность побыть наедине с собой столько времени, сколько понадобится. Но все изменилось. Теперь куда больше ей хотелось, чтобы он постоянно был рядом, возле, ближе к ней и дальше от возможно вернувшегося Ермолова.