Стив вздохнул и подумал, что вода, еда и костёр - это обычная отвлекалочка, что на самом деле ему, Стивану из Утгартов, Стражу Ворот, Второму в Роду, безумно страшно думать о том, что делать дальше.
До гор оставалось два дня пути.
Глава 11
Зулин лежал на животе, подперев подбородок ладонью, и бездумно смотрел в огонь. Если бы кто-то спросил Зулина, что он делает, Зулин ответил бы, что ждёт. А если бы собеседник уточнил, чего именно ждёт Зулин, Зулин сразу ответил бы, что ждёт Большого Разговора. Ещё он сказал бы, что вообще если бы такие Большие Разговоры происходили бы регулярно с первых дней похода, партия избежала бы половины неприятностей, в которые влипла.
У Зулина болела спина. И - кажется - душа. Во втором он не был уверен. Ему подсказал Зверь. Не то чтобы Зулин так уж доверял своему фамильяру в этих вопросах, нет, просто с некоторых пор он начал сильно сомневаться в своих собственных знаниях и суждениях. И в способности наблюдать. И анализировать. И руководить.
Трудно руководить организованным отступлением, когда тебе только что отрубили крылья, и ты потерял сознание от потери крови и от боли, например. Трудно адекватно сражаться и не запутаться крыльями во врагах, если ты не умеешь этими крыльями управлять. Трудно управлять крыльями, если ты ни разу не упражнялся... А ведь когда-то думал - летать.
"Летать? -ехидно встрял в его мысли фамильяр. - Серьёзно?"
Когда Зулин очнулся, было уже темно, и ему показалось на секунду, что ещё идет бой, а потом - что он только что закончился, вот прямо минуту назад. Ну, ведь не мог он выпасть из реальности на целые сутки? Но оказалось - мог.
И вот он лежал на животе, потому что на спине нельзя было, да и на боку было слишком больно. Под импровизированными повязками (интересно, кто пожертвовал рубаху?) ныли и покалывали раны (видимо, лечили магией), от костра веяло мягким теплом, в лагере было тихо-тихо, как-то предгрозово тихо. И Зулин ждал Большого Разговора.
Ждал в тоске.
И это больше всего выбивало его из колеи - эта дурацкая, необъяснимая, беспричинная тоска. С чего вдруг? Почему? Но тошно было так, что хотелось уткнуться лбом в руки и тихонько завыть. Такого с ним ещё не было никогда, сколько он себя помнил... Сколько он себя помнил, ха. Смешно. А сколько он себя помнил-то? И себя ли он помнил вообще?
Лес отобрал у него крылья. Да, Зулин понимал, что они не сами отвалились, и не были выдраны с мясом, что их, скорее всего отрубили, как когда-то рога... Что злобные лианы поймали его, и поймали именно благодаря этим мерзким крыльям, и вообще - если бы не они, всё было бы по-другому... А теперь их нет, как раньше не было, разве что два шрама каких-никаких останется...
Да и не хотел он их на самом деле, демон всё это забери! Он же в шутку тогда подумал - хорошо бы крылья, он ведь и додумать-то эту мысль толком не успел, как отключился, а потом проклятая сила трансформации навязала ему это недоразумение за спиной! И они мешали, они раздражали и изнуряли, и словно живые враждебные существа, всё время пытались его уничтожить! Два кожистых диверсанта, растущих из его лопаток!
Но лес сначала дал ему всё это: крылья, рога, короткую тёплую шерсть - а потом начал отбирать, одно за другим. И ему было тошно от этого, как будто, пока у него было всё это, он был кем-то... А теперь постепенно становился никем. Снова.
Никем?
И тоска заполняла Зулина до самой макушки.
Разве я был никем?
И внутренний голос - а может, это была безжалостная мысль фамильяра - отвечал: да, ты был никем. Ты. Был. Никем.
А теперь? Кто я теперь? Что я теперь?
- Ну, что ж, нам сейчас стоит всем сесть и как следует поговорить, - заявил Стив, явно стесняясь себя в роли оратора.
"Начинается, - подумал Зулин. - Большой Разговор. Наконец-то..."
- Давно пора, - отозвалась полуэльфка. - Только давай подождём ещё немного - Норах с обхода не вернулся.
- Твой орк - не часть партии.
- Как за водой его посылать и за дичью - так очень даже часть.
- Все, кто нужен, уже здесь. А орк твой как подтянется, так подтянется, никто его с совета гнать не будет, но и специально ждать - тоже.
- Ты зануда, Стив.
"Почему она лежит? - подумал Зулин. - Почему не устраивается у костра поудобнее? Да, избита, да, больно... почему, кстати, н вылечили? Сил не хватило? И все-таки - почему лежит? Не похоже на неё..."
- Итак, поговорить. Нам нужно очень серьёзно поговорить. Только вот что... - Стив запнулся, неловко помолчал, но собрался и решительно продолжил - ...есть условие, и оно обязательно для всех. Мы не прячем глаза, не раздумываем, что стоит говорить, а что нет. Мы не выбираем, чем делиться, мы делимся всем. Даже если нам не хочется, даже если нам кажется, что нас засмеют или застыдят, или наоборот, что это неважно. Мы говорим всё: сколько бы дерьма ни скопилось, вываливаем, не жалея. Мы не отмалчиваемся и не врём. Если нам задают вопрос, мы отвечаем. Если мы хотим спросить о чём-то - спрашиваем. Но мы делаем это только для того, чтобы понять, что и почему происходит. Разборок не устраивать.