— Ты когда-нибудь пыталась найти своего отца на этой стороне?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь, найти его. Посмотреть, есть ли у тебя семья, которая все еще живет здесь.
— Нет, теперь, когда ты упомянул об этом, это никогда не приходило мне в голову, — сказала я. — Честно говоря, я не знаю, с чего начать.
— Я могу помочь тебе, если хочешь.
Я ахнула.
— Блейк Лиф предлагает мне помощь. Что об этом думает Табита?
Он засмеялся.
— С Табитой было бы проще. Она безумно умна, когда дело доходит до поиска вещей.
— Ммм. Хотя она не большая моя поклонница.
— Елена, она не большая поклонница многих людей.
— Поэтому вы так хорошо ладите друг с другом?
— Может быть, — он игриво поднял глаза.
Я хихикнула. Как это мог быть тот же человек, который так меня ненавидел? Мой желудок сжался, когда другая мысль пришла в голову. Какова была настоящая причина всего этого?
Мы оставили наше место на горе, немного покружив и поныряв в прохладном воздухе.
Когда мы приземлились, я пошла с ним в комнату Табиты, и он был прав насчет нее. Она протестовала, как сумасшедшая, когда Блейк попросил ее, и по какой-то причине он переключился на латынь и вроде как уговорил ее помочь мне.
Она просто свирепо посмотрела на меня и процедила, что встретится со мной в библиотеке в восемь, прежде чем топнуть ногой. Блейк вошел в ее комнату, но помахал мне, неуклюже пытаясь не рассмеяться.
Это заставило меня улыбнуться, когда я спустилась по лестнице обратно на четвертый этаж.
Когда я вошла в нашу комнату, я увидела Бекки и Сэмми, смотрящими «Кинжал любви».
— Итак, как продвигаются занятия? Уже заключила мир с Рубиконом?
— С которым? — спросила я Сэмми, и обе девушки рассмеялись.
— Да, думаю, оба в порядке. Вы никогда не поверите, что я собираюсь сделать сегодня.
Обе девушки уставились на меня.
— Это не так, — сказала я и засмеялась, поскольку могла только предположить, что они думают о Блейке. — Табита поможет мне узнать, откуда я родом.
— Табита. Табита Блейка? — недоверчиво спросила Бекки.
— Да.
— Как, во имя всего святого, ты заставила ее помочь тебе?
— Никак, твой брат попросил ее.
— Мой брат?
— Он не такой уж и плохой. Он сказал, что помогая мне и тренируясь к Варбельским играм, он держит свою темную сторону под контролем.
Бекки саркастически рассмеялась.
— Это та сказка, которую он тебе рассказывает?
— Это не сказка.
— Елена, он в двадцать раз хуже, чем был Люциан, и он проводит каждую ночь, как медведь с больным зубом.
— Он не такой, когда мы тренируемся.
Сэмми уставилась на Бекки огромными глазами.
— Вот черт.
Бекки начала смеяться и пригубила чашку с чаем.
— Что?
— Моя мама была права насчет него.
— Это не похоже на вас двоих. Он даже сказал мне не влюбляться в него.
— Он сделал это?
Бекки изогнула губы в полуулыбке.
— Да, зачем говорить это кому-то, если хочешь добиться своего?
— Какой он? — поинтересовалась Сэмми.
— Должна признать, я никогда не видела, чтобы твой брат так много смеялся.
Подруги переглянулись.
— Что еще?
— Ну, что еще? Мы разговариваем, вот и все.
— О чем? — упорствовала Сэмми.
— О том, кто мы такие. Мы оба Рубиконы, и я не знаю. Вы, ребята, всегда все так запутываете.
— Елена, это очень важно. Ты никогда не задумывалась, почему он с тобой другой, но со всеми остальными он такой же придурок? Он ничуть не изменился.
— Это неправда, он изменился.
— Да, это так, — сказала Бекки.
— Бекки…
— Это Рубикон, — сказала Сэмми.
— Что?
— Это должно быть так, Елена. Зачем еще ему с тобой тусоваться? Твой дракон действует на моего брата успокаивающе.
— Тогда это хорошо, правильно?
— Хорошо для кого? — Бекки вставила свои две копейки.
— Может, хватит уже об этом? — мое лицо ожесточилось, когда я подумала о Люциане. — Это не так.
— Извини, я не это имела в виду. Я знаю, ты любила Люциана, но ты должна двигаться дальше.
— Однажды, когда придет подходящий человек. Но это не Блейк Лиф.
— Хорошо, — она согласилась, и я оставила их смотреть фильм.
После обеда я встретила Табиту за одним из компьютеров. Ее белые волосы были забраны в небольшой хвостик. Она отращивала его в последнее время, и челка закрывала ее ледяные глаза. Девушка действительно была великолепна.
— Привет, спасибо…
— Я делаю это ради Блейка, больше никого.
— Ладно, — сказала я и поставила стул рядом.
Некоторое время было тихо, а потом она уставилась на меня.
— Что?
— Ты хочешь, чтобы я высосала из пальца твою фамилию?
— Ой, извини. У меня есть только имя моего отца. Герберт Уоткинс.
— Это его единственное имя?
Я кивнула.
— Когда он родился?
— Я не знаю точного года, так как ему могло быть 400 лет, но день рождения был 5 февраля, и он говорил 1969 год.
Она нетерпеливо вздохнула и продолжила задавать все больше вопросов, на которые я не знала ответов.
Ее пальцы печатали на клавиатуре так быстро, я не могла увидеть, что она делала. Все, что я знала, это ответ компьютера: «нашлось 0 результатов ".
— В этом нет никакого смысла.
— Почему?
— Как будто твоего отца никогда не существовало, Елена.
— Может быть, он не жил в Пейе.
Она набрала только его имя и фамилию с несколькими другими кодами рядом с ними, и через три минуты страницы и страницы, полные Гербертов Уоткинсов, заполнили экран.
— Просмотри их, если найдешь правильного, тогда я постараюсь узнать больше.
Она нажала «печать» на экране, а потом встала и вышла из библиотеки.
Шестьсот восемь страниц Гербертов Уоткинсов и их изображений образовали впечатляющую кучу бумажной работы.
Я взяла целую пачку и ушла в свою комнату.
Бекки и Сэмми не могли даже помочь, так как они понятия не имели, как выглядит папа, а когда около двенадцати мои глаза начали гореть, мы решили оставить это на следующий день.
Завтра мы могли бы поискать снова, он должен быть где-то в этой куче. Я бы выяснила, кто такой Герберт Уоткинс.
Глава 8
В воскресенье около одиннадцати девочки уехали с Джорджем и Дином. Я не хотела идти, поскольку была бы просто пятым колесом, и тот факт, что они попросили меня приехать, взволновал меня больше, чем следовало бы. Даже поиски мне пришлось продолжить через силу.
По какой-то причине я продолжала думать о Блейке. Желание быть рядом с ним еще больше расстроило меня, потому что это было чувство, которое не имело никакого смысла.
Я точно знала, что не могла влюбиться в него. Я пообещала ему, но не могла перестать считать часы, пока не увижу его снова.
Что насчет Люциана, что это значит? Разве я не переживала из-за него так сильно, как думала.
Нет, я в это не верила. Я любила Люциана, но с Блейком это чувство было похоже на то, что я чувствовала с Полом. Это было запутанно и непонятно.
Я разорвала пару бумаг, и ненависть снова наполнила мое сердце, когда я думала о том, что сделал Пол. Как я могла испытывать к нему чувства? Мы почти поцеловались. Мое благоразумие вернулось в тот день внутри пещеры. Я плюнула ему в лицо, когда он упомянул об этом и… задохнулась.
Мы почти поцеловались, и Люциан услышал об этом прямо перед смертью.
Более темное чувство появилось и полностью захватило меня. Изображения ломающейся кровати и рвущегося ковра оказались вспышкой; дальше последовала одежда. Мое сердце бешено стучало в груди, но в то же время то, что я чувствовала, было хорошо. Я чувствовала себя удовлетворенной, и когда уперлась спиной в стену, то съехала по ней вниз. Я зажала голову между коленями. Гнев снова поднялся.
Как я могла быть настолько глупа, думая, что смогла бы скрыть свои чувства к Полу от Люциана? Насколько преданным он себя чувствовал? Он умер, зная, что я не чувствую того же к нему. Если бы я могла, я бы не влюбилась в Пола, даже если бы это было совсем чуть-чуть; я бы не влюбилась, если бы любила Люциана так, как говорила. Я чувствовала себя ужасно и никогда не смогу сказать Люциану, как мне жаль.