У него не было ответа. Он даже не знал обо мне, ему было года три-четыре. Королева поцеловала малышку в голову и прижала к груди.
Мы с Люцианом не могли перестать смотреть.
— Она любила тебя, Елена.
Я кивнула головой и снова вытерла слезу.
Он обнял меня и крепко держал. Мы оба подпрыгнули, когда Тания снова вошла в хижину.
— Мы должны идти, — приказала она.
— Нет, мы даем Кэти месяц, — сказал мой отец.
Она с удивлением посмотрела на них обоих.
— Ты что, с ума сошел? Кэти, мы можем вернуться, когда будет безопасно.
— Я хочу месяц с ней, это все, о чем прошу, — ответила мама строгим голосом.
— Нет, она должна отправиться сейчас. Мы не знаем, кто нас предаст и когда.
— Месяц, Тания. Это все, о чем мы просим! — мой отец зарычал.
— А что же будет через месяц, Альберт? Еще месяц?
— Не надо меня опекать. Нам нужен месяц, это не обсуждается.
— Вы подвергаете опасности этого ребенка и жизнь Рубикона.
— Вот дерьмо, — сказала моя мама.
— Что такое? — оба бросились к матери.
— Разнополый дент, — обеспокоенно сказала моя мама.
Люциан начал хихикать. Мой отец и Тания просто смотрели на нее, и они все начали смеяться.
— Он полюбит ее, как никто другой, Кэти, — сказал мой отец с улыбкой.
— Это не облегчает мои беспокойства.
— Я знаю. У меня также. Заключим с тобой сделку, первые десять лет, мы им ничего не скажем.
Они снова рассмеялись, и моя мама обхватила лицо моего отца, который в ответ полностью поддался ей.
— Я люблю тебя, обещай мне, что найдешь тех, кто предаст нас, и убьешь их, Альберт. Мне все равно, кто это будет.
Он повернул голову, нежно коснулся ее руки и поцеловал внутреннюю часть ладони.
— Обещаю.
Тания подошла к моей маме и легла за ней. Она оглянулась через плечо и посмотрела на меня. Она нежно погладила личико.
— Один месяц, Кэти.
— Спасибо, — мама поцеловала обратно Танию в щеку.
Следующие пару дней мы с Люцианом застряли в хижине. Я не могла перестать смотреть на то, как мама и папа управляются со мной. Моя мама кормила грудью и даже пела мне самую сладкую колыбельную. У меня на глаза навернулись слезы от мысли, что месяц — это все, что у нее было. У нее не было шанса увидеть меня снова, как у моего отца. Я была так груба с ней в своих снах.
Люциан сел позади у стены и крепко обнял меня.
Несколько ночей мой отец ходил со мной в комнату. Мы танцевали наш танец отец с дочерью в очень раннем возрасте. Хотела бы я вспомнить, каковы были их объятие. Танец был такой красивый.
Люциан мягко сжал меня, так как мы только могли наблюдать, и мои глаза что-то поймали у входа в комнату. Это был просто взгляд другого человека, а потом он исчез.
— Елена, — позвал Люциан. — Что-то не так? — он посмотрел туда, куда я уставилась. Сейчас там ничего не было, но я знаю, что кое-что видела. Он был там всего секунду.
— Ничего. Наверное, просто разыгралось воображение.
Примерно в конце второй недели моя мать запаниковала. Я не двигалась с места. Тания помогла, и они заставили меня проснуться.
Они привели врача, которому Тания потом внушила, и он сообщил моей матери печальную весть. Я умирала.
Они обе плакали в течение следующих нескольких дней, и я видела на лице Тании, как это мучило ее.
На третий день после прихода врача Тания усадила обоих моих родителей. Она плакала, но я видела в ее позе, что женщина приняла решение.
— Она не может умереть.
Моя мама подняла глаза.
— Ласточкокрылая не сможет исцелить ее, Тания, она слишком хрупкая.
— Я не говорю об исцелении, Кэти. Я говорю о зелье Калипсо.
Мои родители ахнули.
— Ты с ума сошла? Это не будет то же самое. Она не будет иметь нашу кровь или быть нашей. Она должна быть из нашей родословной, чтобы однажды заявить права на Блейка.
— Есть только один способ. Я знаю, что это сработает.
— Какой способ?
— Мое предсказание, — сказала Тания и посмотрела на маму.
По выражению лица моей мамы она хорошо знала, что Тании предсказано.
— Один не сможет сделать это, но двое могут.
Тания кивнула.
— Я никогда не знала, что это значит, до прошлой ночи. Кара.
Какое-то время было тихо.
— Нет, ничего не получится. Она дракон, Елена — человек.
— Кара умрет, когда обретет свой человеческий облик, который будет телом Елены.
— Ты этого не знаешь, Тания, — мой отец был расстроен.
— Это единственное, что имеет смысл, Альберт. Кара — Грозовой Удар. Они не существовали сотни лет. Это сработает, но у нас не так много времени. Она скоро получит свою человеческую форму, и когда это случится, мы потеряем наш единственный шанс.