Первое, что я увидела, это темные вены на его лице, и я поняла, что они нашли ее. Я последовала за ними до ближайшего дивана в гостиной, и король Гельмут позвал Дживза.
— Я здесь, — сказала я и присела рядом с королем Гельмутом.
— Принеси мне очень горячую воду и полотенца. Живо.
Я встала, игнорируя его тон, и побежала на кухню. Вылила воду в огромную металлическую миску и подогрела ее руками. У меня перехватило дыхание от вида огня, сияющего в жидкости, это была самая красивая картина, когда-либо.
Дживз вошел в ночном халате, неся пару полотенец. Он сунул полотенца в мою руку и увидел, как они нагревают воду.
— Ты Рубикон, — сказал он, схватил меня и побежал назад.
Парень кашлял черной слизью и выглядел не очень хорошо.
— Дживз, где вода и полотенца?
— У меня есть кое-что получше, ваше высочество, — он толкнул меня к мужчине. Я просто посмотрела на него хмурым взглядом. О чем говорил этот старый пердун?
— Она Рубикон, она может исцелить его.
Король Гельмут посмотрел на меня, а затем на Эммануэля.
— Это лучше, чем наш план, Гельмут.
— Елена, ты не могла бы посмотреть, чем сможешь помочь? — король Гельмут встал и положил руку мне на плечо.
— Я никогда в жизни никого не исцеляла. Я даже не знаю, как это сделать, — пробормотала я.
— Это в тебе, ты должна попробовать. Пожалуйста.
Я увидела это в его глазах: мольбу. Я не смогла спасти его сына, но я могла спасти этого человека. Я кивнула и присела рядом с охранником. Одна сторона его лица была фиолетово-черного цвета.
— Куда она его ужалила?
— В ногу, — сказал Эммануэль, и я опустила взгляд нее. Черная слизь все еще сочилась из раны. Я закрыла глаза и положила на него руку. Понятия не имела, как это сделать, но должна была попробовать.
Я думала об исцеляющем прикосновении Констанс и о том, как ее руки всегда светились. В ту минуту, когда это пришло мне в голову, мои руки стали теплыми. Я чувствовала, как тепло течет из моих рук в тело, которое лежало передо мной. Парень начал кричать, когда мои руки стали горячее.
— Держите его, — приказал король Гельмут. Он занял место рядом со мной. Наши глаза встретились. — Что бы ты ни делала, просто продолжай делать это.
Я кивнула и снова закрыла глаза. Я просто хотела спасти этого человека для отца Люциана. Когда парень завопил, я слышала, как король Гельмут кричал на него на латыни. Не знала, что он сказал, но это звучало как «держись».
Окружающие нас люди, которые были свидетелями ужасного укола, нанесенного этому человеку, ахнули в унисон.
— Это работает, — прошептала одна из горничных другой.
Хотелось посмотреть, но не стала, я просто продолжала думать о руках Констанс и надеялась, что поступаю правильно.
Парень все еще кричал. Вдруг что-то закричало у меня в голове, чтобы я остановилась. Голос не принадлежал Каре, чей-то другой, и я отдернула руку назад.
Я открыла глаза и посмотрела на людей, которые сдерживали парня.
— Почему ты останавливаешься? — король Гельмут закричал на меня.
Я не ответила и просто смотрела, как черный и фиолетовый переходит в розоватый цвет.
Парень теперь хрипел, и я увидела у него во рту ремень. Наши глаза встретились, он умолял спасти ему жизнь, мне захотелось плакать.
— Елена.
— Она считает, что больше не нужно. Смотри, — сказал Эмануэль, и они все посмотрели на угасание черного и фиолетового. Когда темные цвета сошли со щек, появился розовый, здоровый розовый цвет, а темный переместился вниз по шее. Король Гельмут сорвал рубашку с охранника.
Мы все наблюдали, как вены в его теле возвращались на место от головы к ногам. Я вспомнила, что Сэмми сказала мне в тот день, только очень древний Ласточкокрылый может исцелить от яда гиппогрифа.
— Это чудо, — сказал один из мужчин со слезами на глазах.
— Нет, это не так, — король Гельмут положил руки парню на плечо. — Это Елена.
Глава 19
Охранник начал кашлять, и король Гельмут немного отодвинулся, чтобы дать ему больше воздуха.
— Спасибо тебе, — стоящий рядом охранник схватил меня и обнял своими огромными руками. — Ты спасла моего младшего брата.
Я обняла его в ответ.
— Пожалуйста.
Весь персонал радовался, и, честно говоря, я не понимала, что чувствовала. Я знала, что снова услышала его голос. Это был голос Пола, но он впервые заговорил на языке, который я знала. Это не имело никакого смысла, так как Пол не спас бы жизнь этого человека. Он бы позволил ему сгнить и умереть.