— Да практически ничем.
— У него такой язык, я в жизни такого ужаса не видела.
Рокки Бейкон хихикнула.
— Это его главное достояние. — Помолчав мгновение, она поправилась: — Нет, наверное, второе по важности.
«Отправил женщину в больницу, — думала Халли. — А что он делал возле моей двери?»
— Вы будете яичницу с блинами? — спросил официант в обеденном зале.
Он был ростом примерно пять футов пять дюймов, с лицом, как у хорька, и голосом, похожим на скрип несмазанных дверных петель.
— Конечно, — ответила Халли.
Официант поставил перед ней тарелку, на которой лежала рыхлая желтая кучка.
— А они свежие?
Он широко улыбнулся, демонстрируя нечищеные зубы.
— Милочка моя, единственная свежая вещь здесь — это сосиска.
— Что?
Ткнув ложкой, которую держал в руках, в выпуклость на своих брюках, официант ждал ее реакции; по принятым здесь правилам этикета надо было спросить: «У тебя что, мышь в кармане?»
Халли сидела за столом одна. Яйца, блины и кофе — все отдавало хлором. Ей казалось совершенно неестественным сидеть здесь и есть свой завтрак — или пытаться его есть, — прислушиваясь к обрывкам разговоров, приглядываясь к окружающим и к тому, что происходит вокруг, а среди этих обычных дел непрерывно размышлять над тайной этой насильственной смерти. Ей пришла в голову мысль, что именно так приходится работать шпионам, собирая секреты, распространяя ложь и опасаясь при этом собственной тени. Такая жизнь, должно быть, разъедает душу. Халли хранила свою тайну всего несколько часов и уже начала чувствовать себя так, словно какие-то живые существа всеми силами стремились выйти из нее.
Вдруг ее осенило: ведь то же самое может чувствовать и убийца, если, конечно, он не является одним из тех монстров-психопатов, которые вообще не чувствуют ничего, в том числе и угрызений совести. Несмотря на то что они теперь повязаны друг с другом смертью Эмили, об этом известно только ей.
Девушка смотрела вокруг, и ею овладевало странное чувство. Казалось, что люди в обеденном зале смотрят на нее. Конечно, это существовало только в воображении и являлось как бы оборотной стороной эффекта воздействия на ее сознание того факта, что ей известна тайна. А может, это некая странная форма паранойи, возникающей от пребывания на полюсе. Спустя некоторое время, преодолевая отвращение к ужасной пище и периодически осматриваясь вокруг, Халли поняла, что все это не живет лишь в ее воображении. Люди действительно бросали на нее странные взгляды: одни смотрели пристально, другие, стараясь не привлекать внимания, посматривали искоса. А одна пара даже показывала на нее пальцами. Особенно открыто действовала четверка мужчин, сидевших за столом посредине зала; они даже не пытались скрывать своего интереса. А под конец один из них встал и направился к Халли.
— Привет.
Он улыбался — улыбка его была глупой, но простодушной, — стоя перед ней, склонив голову набок. Незнакомец выглядел отнюдь не безобразно, но его глаза бегали по сторонам, сканируя обеденный зал в поисках чего-то или кого-то, достойного интереса. «Удивительный взгляд для такого места», — подумала Халли. Хотя в Вашингтоне это абсолютно обычное дело.
— Привет, — ответила она.
— Мейнард Блейн.
Девушка пожала протянутую руку и сразу же попыталась освободить свою, но не тут-то было.
— Возможно, однажды эта информация мне пригодится.
— Конечно, пригодится. Ха-ха. — Смех Блейна скорее походил на покашливание. — А вы, выходит, доктор Хоулли Лиленд? Приехали на замену Эмили Дьюрант? Иными словами, новейшее пополнение нашей достопочтенной компании пробирок.
— А как вы это узнали?
— Да ладно! Новое лицо здесь всегда бросается в глаза, как белая ворона.
Так вот почему люди смотрели на нее.
— Только я не Хоулли, а Халли. А вы знали Эмили?
Блейн поколебался, затем покачал головой:
— Да нет. Мы только здоровались.
— А я ее знала.
Халли удивилась тому, насколько его удивили ее слова.
— Вы ее знали?
— Да, и очень хорошо.
Выражение лица мужчины изменилось, как картинка в перевернутом калейдоскопе. Чтобы прийти в себя и придать лицу прежнее выражение, ему потребовалось несколько секунд.
— Вот невезуха, — вздохнул он.
— Вы обо мне или о ней?
— Об обеих. Но я, конечно же, имею в виду то, что она умерла подобным образом.
— А как именно?
Блейн помахал обеими руками около висков, будто отгоняя пчел.
— Ну хватит о ней. Я подошел к вам, чтобы сделать предложение, от которого вы не сможете отказаться.