— Это ты мне?
Сказочник от неожиданности вздрогнул. Он все еще не привык к тому, что к нему вот так, запросто, подкрадываются персонажи его сказок.
— Тебе, конечно, — довольно хихикнула пигалица. — Ты же у нас решаешь, что по сюжету должна вытворять сказочная принцесса.
— Ты еще не принцесса, — строго заметил сказочник, — а только студентка.
Тули́нэ набычилась:
— Ты сейчас кого хотел обидеть?
— Не обидеть, а уточнить, — сказочник снизил уровень строгости в голосе, добавив в него щепотку душевной теплоты и пару капель снисхождения. — Литература — точная наука.
— Насколько точная? — девушка все еще дулась.
— Самая точная! — заверил ее автор. — Одна запятая не там — и всё! Казнить нельзя помиловать.
— Все равно это несправедливое уточнение, — заныла Тули́нэ. — Я уже в стольких сказках упоминаюсь как настоящая принцесса. Меня даже дракон похищал! С твоей, между прочим, подачи.
— Да-да, помню… — сказочник устало потер переносицу. — Хорошо, я возьму это уточнение в скобки. Пущу по тексту как размышление автора.
Тули́нэ довольно улыбнулась и вонзила в автора требовательный взгляд. — Ну, ставь давай.
— Кого? — опешил сказочник.
— Не кого, а чего! — передразнила его девушка. — Скобки твои с уточнениями ставь. И чтобы при мне поставил! Знаю я тебя…
— Я не могу, у меня пишущая рука занята, — вздохнул автор.
— Чем?
— Не чем, а кем. Диодором.
Сказочник повернулся в кресле, и Тули́нэ заметила, что на столе, прямо на черновике автора, черной кляксой расплылся огромный черный кот.
— Что остановился? — возмутился Диодор. — Гладь давай!
— Видишь? Совершенно невозможно работать…
Сказочник вздохнул и продолжил наглаживать пушистую униформу ассистента кудесника.
— А я? — опешила Тули́нэ. — Что должна делать я?
— Ну… Как обычно… — промямлил автор. — Сходи, взорви что-нибудь…
— Не хочу, настроения нет…
— Почему?
— А ты мне еще настроение не придумал, — пожала плечами девушка.
— Тули́нэ, я с тебя просто поражаюсь! — возмутился автор. — То ты лезешь в каждый свой сюжет со своими правками, то ты говоришь, что настроения нет!
— Так это ты сам написал, чтобы я в текст вмешивалась, — хмыкнула Тули́нэ. — Вот я и вмешивалась!
— Всё равно поражаюсь…
— Чему? — хитро прищурилась девушка.
— Не чему, а кому… То есть тьфу! Запутала меня совсем!
Сказочник зажмурился, пытаясь привести непослушный диалог в порядок, но внешний мир в лице кота не дал ему это сделать.
— Гладь, говорю! — недовольно мяукнул Диодор. — Не филонь!
— Какой-то ты странный сказочник, — довольно рассмеялась Тули́нэ. — В показаниях путаешься, валишь всё на своих персонажей, хотя на самом деле сам виноват во всех их поступках.
— Я поражаюсь тому, — устало вздохнул автор, продолжив гладить кота, — как ты так легко принимаешь идею того, что ты всего лишь выдуманный персонаж.
— А чего кобениться? — пожала плечами Тули́нэ.
— Как что, а свобода выбора, проявление собственной воли и всё такое?
— А ты почему сказки пишешь? — хмыкнула девушка.
Сказочник задумался, его пишущая и по совместительству гладящая рука замерла.
— Гладь, лентяй! — возмутился Диодор. — А то у меня еще половина шкуры неглаженая! И про шею не забывай!
Парень вздохнул и продолжил процедуру глажки.
— Я не знаю, — отмахнулся автор. — Просто хочется, вот и пишу.
— А может, тебе самому кто-то сюжет пишет? — ехидно спросила Тули́нэ.
— Какой сюжет? — опешил сказочник.
— Такой, — усмехнулась девушка, — в котором тебе хочется сочинять сказки.
Парень ошеломленно посмотрел на свое творение и на мгновение представил, что её слова — не просто очередная издевка, а самая настоящая правда!
Тули́нэ была в восторге от произведенного эффекта. Кажется, ей сегодня все-таки удалось что-то взорвать. И не просто что-то, а воображение ее собственного автора!
— Как так… — выдохнул сказочник, выгоняя из своего разрушенного воображения неприятную картину.
— А вот так, — звонко рассмеялась девушка. — Ну что? Неприятно почувствовать себя не реальным сказочником, а лишь производной сказочника?
— А ты тогда производная из производной! — вспылил автор.
Раздражение на конкретный объект всегда помогает справиться с неразрешимыми вопросами.
— Тоже в скобочки возьми, хорошо? — невинно заметила Тули́нэ.
— И возьму, — огрызнулся сказочник. — Как только черновик и пишущая рука освободятся…