— Несомненно… Нааа!
— МЯУ!
— Куда попала?
— По загривку!
— Извини, это не я… Это всё спящий сказочный мозг…
— Как удобно!
— Точно, надо на заметку взять…
— Обидно… Мяу…
— Кстати, чего хотел попросить?
— Да я теперь даже боюсь спрашивать… Уж больно ты непоследовательная и внезапная…
— Не дрейфь, пушистый, принцессы в одного и того же кота за один сон не попадают.
— Да кто тебя знает…
— Сказочник знает… Ай! Что это?
— Это намек, слышишь, как звенит?
— Конечно, слышу! Я же сплю, а не глухая. А чего он звенит?
— Потому что пустой.
— Кто? АЙ!
— Намек пустой. Нужно как-то его наполнить, чтобы не звенел.
— Ай! Хватит меня своей пустой миской… Ай! Всё, хватит намеков! Ай! Сейчас…
— Что сейчас?
— Наполню твой намек. Только поближе подойди…
— Так?
— Ага…
— МЯУ!
— Надо же, во второй раз попала…
— А говорила, не дрейфь!
— Мало ли что сказочная особа во сне скажет…
— Обманщица!
— Обжора!
— Пигалица!
— Обормот!
— Соня!
— Тыгыдын ушастый!
— Люблю тебя, дуру!
— Что?
— Что слышала! Не глухая же!
— Диодорчик…
— Причем очень голодный Диодорчик!
— Ты никогда не говорил, что меня любишь…
— Да потому что ты все равно намеков не понимаешь… И вообще, я тебе этого не говорил…
— Разве?
— Да. Ты же спишь, тебе это снится…
Королевские интриги
— Шах! — громко мяукнул черный кот, сметая кубики с игрового поля. Ни в чем не повинные янтарные генераторы случайных чисел с тихим перестуком свалились на пол и укоризненно уставились на играющих темными точками глаз.
— Какой еще шах! — возмутилась студентка Института Прекрасных Принцесс. — Мы же не в шахматы играем, а в «Монополию»!
Кот довольно прищурился.
— А мне нравится, что ты каждый раз вздрагиваешь от этого слова, как будто бы тебе и правда что-то угрожает.
— Ты своими резкими криками моим ушам угрожаешь, — пробурчала Тули́нэ.
— Боишься шахов? — осведомился кот.
— Каких? — угрюмо спросила девушка, поднимая янтарные кубики с пола.
— Шахматных, конечно.
— Нет, не боюсь.
— А персидских? — мурлыкнул кот, очень удачно вспомнив, что точно есть персидские коты, а уж те пушистые фифы наверняка могли себе позволить не одного персидского шаха.
— А, это те, которые в «Арабских ночах», на коврах-самолетах? — мечтательно вздохнула Тули́нэ.
— Нет! — рявкнул Диодор. — Это те странные бородачи в золотых побрякушках, которые бегают за молодыми принцессами и утаскивают к себе в гарем. Особенно тех, кто не успел вовремя спрятаться.
— А танцевать они умеют? — с любопытством спросила будущая принцесса.
— Навряд ли, — задумчиво мурлыкнул Диодор.
Он точно помнил, что ни одного танцующего персидского кота он не видел, поэтому справедливо решил, что персидские шахи тоже не танцуют.
Кот немного помолчал, а потом добавил:
— Наоборот, персидские ко… кхм… шахи привыкли, чтобы все перед ними танцевали на задних лапках. А сами они танцуют так, как будто им верблюд на позвоночник наступил, — он нервно дернул хвостом и смел с игрового поля стопку карточек. — И вообще, танцевать — не персидское дело…
— Жуть какая! — вздрогнула Тули́нэ и, робко прижав ладони к груди, добавила: — На задних лапах…
— Шах! — крикнул Диодор.
— Где!? — взвизгнула девушка.
— В отдаленной перспективе, в Персии, — рассмеялся кот. — Шах! Шах! Шах!
— Да ну тебя! — возмутилась Тули́нэ. — И твоих шахов! И их верблюдов… И вообще, ты опять всю игру поломал!
Она стала поправлять фишки и карточки.
— Диодор, если уж лежишь на игровом поле, то хотя бы лапами не размахивай и хвост свой не разбрасывай, а то на него тоже верблюд наступит, персидский…
— Моему хвосту сейчас ничего не угрожает, — заметил Диодор, разглядывая игровое поле. — Он на королевской кухне, как раз у первого помощника повара.
— Тогда гони монету, кот! — усмехнулась Тули́нэ. — Я подкупила первого помощника, и второго, кстати, тоже… Осталось подкупить шеф-повара, и вся королевская кухня моя!
— Когда это ты только успела, — смущенно мяукнул Диодор. — Самое сытное местечко оттяпать.
— Захват власти во дворце, как, впрочем, и в любом уважающем себя доме, принцессам следует начинать с кухни, — хихикнула Тули́нэ, потирая ладошки. — Это еще на вводном занятии по «Дворцовым переворотам» объясняли.
— Чему вас там только в институте учат, — вздохнул кот.